В устах офтальмолога звучит нормально, в устах художников – несколько нескромно. Под «100% зрением» имеется в виду то, что художники, участвующих в выставке, способны увидеть то, чего другие по тем или другим причинам увидеть неспособны.
В рамках проекта под флагом «нонспектакулярности» (незрелищности) объединились очень разные по стилю художники, среди которых есть как уже нашумевшие имена (Олег Кулик, Сергей Братков), так и еще только начинающие шуметь. «Нонспектакулярное искусство» является одной из самых модных и актуальных тенденций на мировой художественной сцене. Объяснить понятие «нонспектакулярность» словом с русским корнем непросто. Понятие «незрелищность», будучи буквальным переводом, уводит все-таки в сторону, подразумевая в то же время неэффектность. Но отказаться от зрелищности и от эффектности в той или иной форме современное искусство не может. Другой вопрос, какими средствами оно декларирует свой кажущийся отказ.

Так называемая «нонспектакулярность» возникла как реакция на вездесущие масс-медиа, которые закормили зрителя визуальными образами, стараясь сделать их максимально доступными и легкими для усвоения. В отличие от них, смысл нонспектакулярного произведения не открывается зрителю сразу и вообще не сводится к эстетике в ее традиционном понимании. Стучаться надо. В каждой из представленных работ скрывается забавная шарада, эдакое ноу-хау. Иногда шарады бывают настолько непростыми, что без экскурсовода не разберешься, что бы все это значило. Куратор выставки Анатолий Осмоловский утверждает, что художественная активность должна стать «непрозрачной», что будет способствовать возникновению арт-рынка. Так что тренируйте зрение и мозги, господа.

Часть первая и часть вторая фотографического диптиха Сергея Браткова представляют два снимка Тверской-Ямской. На первый взгляд они отличаются только рекламными растяжками. Но, приглядевшись, можно догадаться, что эти две части сняты из одной точки, только объектив был направлен в разные стороны улицы. Точка эта находится в том же здании, что и галерея «Риджина». Догадаться можно, но не просто. При мне две женщины решили, что на одной части изображена Москва, а на другой – Санкт-Петербург, так как на одной растяжке было что-то о журнале «Эгоист», а на другой – о Васильевском острове. Живопись Богдана Мамонова «Человек-невидимка» по сравнению с этим – детская забава.

На картине диванчик невидимки (с тапочками там, где могли бы быть ноги) и включенный телевизор (который невидимка смотрит). Дверь в соседнюю комнату приоткрыта, так что, может, никакой он и не невидимка. Напротив «Невидимки» висит белый плакат Леонида Сохранского, где сохранен белый лист, а внизу подписано по-немецки: «Уважаемые дамы и господа! Прошу прощения за то, что меня здесь нет». Так что не все невидимки одинаковы. Некоторые из них хотя бы вежливы.

Рекорд нонспектакулярности принадлежит Александру Соколову, чью работу, прочитав ее название «Из книги «Океан притч, ХХ век, вторая половина», некоторые зрители долго продолжают искать. Между тем она представляет собой небольшую горизонтальную линию на стене. Ей противопоставлена целая стена, которая заполнена черными точками и штрихами (Максим Караулов «Поцелуй, увеличенный в 1000 раз»).

Очень хороши «Колибри» Олега Кулика. Крошечный Кулик, продолжая излюбленную свою тему зоофилии, устроился верхом на одной из тропических пернатых красоток, но заметить его маленькое, даже по сравнению с колибри, тельце в экзотическом сиянии красок нелегко. Тут уж упражнять глаз придется как следует…