Красивое женское лицо, рассыпающееся вихрем пикселей, которые компьютерный ветер уносит за границы монитора, — слишком сильный образ, чтобы его упустить. Какой именно фильм удастся возвести вокруг, почти неважно. Все равно в памяти останется только это лицо. Эндрю Никкол, встревоженный столкновением фальшивки и реальности сценарист «Шоу Трумена» и «Гаттаки», пошел по привычному пути и поставил «Симону» (Simone).

Симона — совершенная поп-звезда. Она не капризничает, не требует несуразных гонораров, не спорит с режиссером и не воображает себя центром мироздания. Она — набор компьютерных кодов, совершенная программа симуляции, идеальная актриса. Созданная безумным изобретателем, Симона, упакованная на жестком диске компьютера, попадает к кинорежиссеру Виктору Тарански. Осатаневший от власти студий и звезд, Тарански делает фильм с Симоной в главной роли. Тот пользуется грандиозным успехом, все без ума от Симоны, и признаться, что красавица — всего лишь электронный миф, уже нет возможности. Тарански продолжает снимать фильмы с Симоной, повинуясь уже не столько собственным желаниям, сколько ожиданиям публики. Начиная сходить с ума от этого балагана, режиссер решает убить компьютерную диву. Но сделать это гораздо труднее, чем просто отформатировать диск.

Сатирическая комедия — жанр почтенный и респектабельный. Это всегда немного «Горе от ума», или в данном случае — «Горе от симулякра». Но чем уж так достала Эндрю Никкола проблема фальшивки — непонятно. Тем более что в своем режиссерском дебюте он подошел к ее разрешению не с инструментами Гоголя или того же Грибоедова, а с нехитрым набором в виде кувалды и зубила. Фильм у него вышел аккуратный и прямолинейный, как шпала.

Вероятно, Никкол просто влюбился в свою Симону и не нашел сил от нее оторваться. Перед ее безупречностью теряются и Аль Пачино, сыгравший режиссера, и Кэтрин Киннер, сыгравшая бывшую жену режиссера, и Уайнона Райдер, появившаяся в небольшой роли капризной звезды.

Хотя Симона действительно хороша. Сыграла ее фотомодель Рэйчел Робертс, достаточно известная по обложкам Vogue и календарю «Пирелли», чтобы попасть в проект, но достаточно скромная, чтобы до самой премьеры скрывать свое участие.

Собственно, сцены с Робертс, обыгранные с сарказмом Эндрю Никкола, и являются содержанием фильма. Симона дает интервью, Симона выходит на связь из страны третьего мира, где она находится с гуманитарной миссией, кадры из фильмов с участием Симоны — все это довольно забавно.

Не менее забавно, что бунтарь Никкол, претендующий быть новым Джонатаном Свифтом, рассказывающим истории про говорящих лошадей и летающие острова Голливуда, целиком остается внутри стереотипов шоу-бизнеса.

Куда веселее было сделать Симону, к примеру, толстым усатым пуэрториканцем, скрывающимся под компьютерной маской роскошной блондинки. Но подвела романтичность. Компьютерная слеза, стекающая по совершенному лицу перед тем, как лицо это превратится в дигитальный прах, и все такое. Хуже того, кажется, Никкол держал в голове миф о Пигмалионе, что уже вовсе неприлично.

В известном смысле, «Симона» получилась романтическим научпопом, повествующим о ближайшем будущем компьютерных технологий и знакомящим широкие массы с основными чертами критики общества зрелища. Силиконовые губы и высокие скулы Робертс, искренний азарт Никкола и его трогательная влюбленность в свое компьютерно-фотомодельное чудо отчасти искупают это простодушие, в чем можно убедиться в кинотеатрах «Атриум», «Будапешт», «Каро» 1 и 2, «Люксор», «Матрица», «Победа», «Пять звезд».