Москва была разукрашена биллбордами с изображением наших местных красавиц в свадебных платьях, достаточно долго для того, чтобы мы истомились ожиданием. Сможет ли сериал НТВ «Бальзаковский возраст, или Все мужики – сво…» облегчить нам ожидание последнего сезона «Секса в большом городе»? Сумеет ли Юлия Меньшова составить достойную конкуренцию Керри Бредшоу? Получим ли мы свою сагу, в которой бойкая самодостаточная москвичка будет узнавать себя в каждом кадре?

Если вы вчера пропустили премьеру сериала, то спешу вас обрадовать! Керри не Керри, но свой «Секс…» мы, кажется, получили. Четыре гламурные подруги в исполнении Юлии Меньшовой (психолог), Алики Смеховой (профессиональная вдова), Лады Дэнс (адвокат) и Жанны Эппле (не пойми кто, но очень чувствительная) – вот они, героини первопрестольной.

Если вы с головой погружены в светскую жизнь нашего прожигающего нефтедоллары города, если вы вырвали здесь высококалорийный кусок свой жизни в отрезке своей жизни от 30 до 40, если для вас открывают модные кофейни и киноплексы, то смотрите «Бальзаковский возраст».

Он и только он поможет резкой девушке за тридцать с горьковатой, как утренний кофе первой обжарки, усмешкой понять, откуда растут ее проблемы и ее радости. Девушки попадают в забавные, щекотливые ситуации, с достоинством из них выпутываются, блещут остроумием на грани непристойности и демонстрируют способы очень заманчивой жизни.

Вру, все вру от ужаса. Снять сериал по следам «Секса…» было задачей соблазнительной, благодарной и легкой. Стоило посидеть в тех самых кофейнях, потолкаться в ГУМе и ЦУМе, зайти в пару клубов и расспросить мальчиков из дорогого эскорта.

Русская Керри есть, она уже утоньшила лодыжки, накачала на животе кубики, сдала кровь по Волкову, насолярилась и все купила на итальянских распродажах.

На гарнир для смеха к работающим девушкам прилагаются их подруги, целый день жующие целлюлозу вместо завтрака, обеда и ужина, получающие за деньги мужей и любовников весь спектр косметических услуг и покупающие вещи из свежих коллекций.

Всеми ими создатели сериала просто пренебрегли. Зачем далеко ходить, к «Вогу» или «Харперс Базару», если журнал «Лиза» продается гораздо большими тиражами? Сценарист Максим Стишов и режиссер Дмитрий Фикс, собрав огромный коллектив, освоив очевидно немалый бюджет, пустили в большое плавание произведение, при виде которого хочется судорожно закрестить телевизор. Есть такое тяжелое старое русское слово «похабщина». Во — это оно и есть.

Похабщина хорошо продается, от шуток «Нашего городка» до свирепого, устрашающего разгула Верки Сердючки с ее буферами, бутылями и огурцами в банке. Ох, чувствую я, девки, загуляю!

Когда вначале героиня Алики Смеховой, профессиональная вдова, листает журнал, пока на втором плане на ней трудится какой-то дедок, немедленно картинно умирающий, – это, знаете, никакой не гротеск, не метафора и вообще просто страшно. Что, режиссер Фикс, загуляем, да? Когда к героине Меньшовой закатывает соседка со скалкой, которая говорит, что убила своего мужа, потому что он пил, а она, когда у нее месячные, просто зверем становится, то начинаешь щипать себя за руки, чтобы убедиться, что это не сон. Когда к психологу Меньшовой приходит пациент, проблема которого в том, что его жена со всеми трахается. Когда Эппле говорит, что любовник наполняет ее как бутылка теплого шампанского. Когда они сидят у бассейна, демонстрируют тяжелые фигуры, ужасные шелковые кофточки и свитера, когда мама Меньшовой Вера Алентова закатывает скандалы, а дочка дерзит, как подросток из глупого учебника, когда, когда, когда – это что они имеют в виду?

Может быть, они хотели создать что-нибудь тепло-бытовое, как разведенная, жиденькая Виктория Токарева? Но Токарева осталась в Советском Союзе – я точно знаю, сегодня ее место заняли сериал «Окна» и журнал «Житейские истории».

Пафос советской дамской прозы строился на пошловатой, но узнаваемой и честной вещи: этой женской неопределенной печали, оскомине, надсаде, когда все хорошо, да что-то нехорошо, как, впрочем, на ней строился любой хороший дамский роман. Ну, знаете, в «Бальзаковском возрасте» так глубоко не копают. Глупые гэги пришиты как… ну, как не пришей куда рукав.

Пафос «Секса в большом городе» – это подкупающий пафос феминистской Золушки, которая не наигралась в игрушки, не насоблазнялась возможностями, не выдавила все свои скромные возможности белому свету, но все-таки хочет принца и расплодиться.

Есть, есть конфликт в этом произвдении, как есть шарм в натруженной Саре Джессике Паркер, доведшей до совершенства свою щуплую кривоногую фигурку и носатую еврейскую морду.

Здесь — разведенная в коктейле «Космополитен» философия, а вот у нас — бестолковые запахи из кухни.

Как сказала, правда по другому поводу, Татьяна Толстая: «Я сама щей не варю, и чужих нюхать не хочется».
Истинная правда. Пусть сами нюхают.