Сьюзен Зонтаг принято знать, это хороший тон. Знать вообще – есть такая американская писательница, эссеистка, критик. В семидесятых она открывала для Америки европейский авангард, и те, о ком Зонтаг писала, сразу становились модными. В процессе просвещения заокеанских выселок, модной стала и сама просветитель. В своих статьях и эссе Зонтаг проникала в самую суть современного искусства, выражая ее достаточно кратко, чтобы у широкого круга читателей возникло впечатление понимания.

Как же такой женщине не писать самой? Иногда Зонтаг берется за романы. Последний, «В Америке», вышел в 2000-м году и теперь переведен на русский. Тема навеяна эмиграцией в страну заходящего солнца Хелены Моджеевской, примы Варшавского Императорского театра. Именно навеяна, утверждает в предисловии Зонтаг, почти все остальное она придумала сама. Похоже на то.

С первых же страниц видна литературная крутизна автора: роман начинается своеобразным вводным потоком сознания аж на двадцать восемь страниц, где перед мысленным взором Зонтаг мало-помалу появляются персонажи. Испугавшихся можно успокоить: дальше будет легче и понятнее. Собственно, эту вводную часть вообще можно пропустить без особых информационных потерь. Мы и так знаем, что героиня будет небанально красива и окружена благородными шляхтичами, что Польша разделена, но не сгинела, а в Америку все поедут не за колбасой, а за идеалами.

Зонтаг пишет монотонно, на одной ноте и все об одном, поэтому получается длинно. Происходят какие-то события: то актриса поднимает калифорнийскую целину, а то вдруг, решив, что хорош уже колхозничать, с легкостью возвращает себе место на сцене, уже американской, гастролирует то там, то тут, но для Зонтаг это не главное. А раз так, то собственно сюжет уходит на второй план, остаются только неясные намеки, разговоры, кое-какие дорожные впечатления. Туманность текста объясняется просто: автор пишет роман, а не эссе, и поэтому не может просто взять и изложить свои мысли, даже устами героев. Так начинается издевательство над читателем – вроде бы Зонтаг что-то сообщает, но на замедленной скорости, и разобрать этот гул невозможно.

Мимо польского патриотизма пройти было, конечно, нельзя, ведь борьба за свободу – это так романтично и политкорректно одновременно. Но раз книга не о том, то и выдает его Зонтаг в час по чайной ложке, просто чтобы был. Театр, суть европейского искусства конца девятнадцатого века, неготовность и в то же время стремление его воспринять американской глубинкой – это обязательно, ведь автор всегда тяготела к культуртрегерству. Но опять нечетко, каждое слово ненаписанного эссе превращено как минимум в абзац, и отыскать его там, в словесной руде, – работа для контрразведки.

Более или менее ясна тема Америке, благо название четко указывает на нее. Новая родина поляков прекрасна даже в уродстве. Уродлив Нью-Йорк, уродливо поклонение богатству, уродливы расовые отношения, много уродств нашла Зонтаг глазами Марыны и ее друзей. Но из всего этого должно прорасти нечто невообразимо прекрасное, и в прошлом своей страны автор находит эти ростки повсюду. Это не демократия, даже не свобода как таковая. Зонтаг интересует именно свободная культура, которая для нее и есть проявление всего лучшего. Америка, видимо, должна к этой культуре потянуться, усвоить, а потом и возглавить. Или нет? Понять, что сказала писательница этим романом, не легче, чем разобраться в современном искусстве, потому что это оно и есть. Очень хотелось бы, чтобы Сьюзен Зонтаг написала эссе, посвященное загадкам собственного творчества.

Сьюзен Зонтаг, «В Америке». ЭКСМО, 2004