Когда Ян Андерсон выскакивает на сцену, это всякий раз шок. Он в прекрасной физической форме, может скакать, худо-бедно играть на флейте, выполнять упражнение наклоны руками в пол… но выглядит он страшно. Его лысина прикрыта ермолкой-бонданой, объемное чрево подчеркнуто рубахой навыпуск, перетянутой поясом, а нижний этаж закован в мрачного вида треники. Конечно, после прошлого его концерта, когда все это было показано русской публике впервые, шок уже не так силен, но тем не менее все-таки другие сохранившиеся рок-герои, реликты прошлого, не выглядят так комично.

Зал, тем не менее, был совсем полон.

К половине восьмого очередь на вход Концертный зал Россия доходила еще до Варварки, поэтому на сцену выпустили разогрев – проект «Волга». Жесткое электронное рубилово, льющееся из компьютера Алексея Борисова и русское народное пение Анжелы Манукян, безупречно голосившей под матюги и проклятия наименее выдержанных поклонников британских артрокеров, произвели, как всегда, самое приятное впечатление.

Впрочем, второй день концерта будет разогревать Инна Желанная и «Фарлендерс» — арт-фолк-рок по-русски, один из лучших наших экспортных продуктов.

Андерсон удивительно бодр. Он живет полной, насыщенной жизнью. Недавно записал новый сольный альбом, продает на аукционе в поддержку «Мотоциклистов за безопасное вождение» одну из своих флейт, сам активно ездит на мотоцикле. Новый гастрольный тур посвящен переизданию на DVD концерта на фестивале Isle of Wight, а также вечному наследию группы. «Новых» песен на концерте не было ни одной. Андерсон даже пошутил: сначала он исполнил Up to me с альбома Aqualung (1970), песню, которая, кстати, никогда не исполнялась до этого последнего гастрольного тура, а потом заявил: ну, достаточно этих новых песен, пора поиграть что-нибудь старенькое, и спел песню с первого альбома This Was, записанного, когда великая группа Jethro Tull была еще крошечной блюзовой бандой, вокалист которой Андерсон решил от скуки научиться хоть на чем-нибудь играть – да вот хоть на флейте.

Между Up to Me и исполненным на бис Lokomotive Breath прошло больше полутора часов, был произнесен ряд классических слегка сальных андерсоновских концертных шуток, была исполнена одна песенка с последнего сольного альбома Мартина Бара – самого старого в истории рок-н-ролла сессионного музыканта на побегушках, который был взят на работу в начале семидесятых и до сих пор не уволен, поскольку неплохо справляется со своей работой. Андерсон устроил комическую погоню – убегал от девушки, которая пыталась подарить ему цветочек, а потом передаривал все цветы рабочему сцены – «Нормальный, в общем, парень, но что-то в последнее время решил, что он девушка». Андерсон почти не играл длинных флейтовых соло, а играл короткими фразами между собственных куплетов – трудная акробатика, которая тоже должна сделать честь старику.

Худшим явлением на концерте по-прежнему был голос Яна Андерсона.

Еще десять лет назад фанаты жаловались, что голос у него совершенно сел, связки кончились, дыхания не хватает. На концерте во вторник он так до конца и не распелся, как ни старался подпрыгивать на каждой высокой ноте и помогать себе руками, ногами, пальцами и вообще как только можно.

Благодарной публике, впрочем, этого вполне хватило. Зал был полон, были это в основном сорокалетние мужчины, которые эту музыку и так всю знают наизусть и Яндерсон им важен как товарищ и учитель, а не как певец. Звук, который в «России» легендарно плохой, лился из колонок какими-то мятыми волнами, напоминая слегка зажеванную кассету магнитофона, что, разумеется, тоже навевало самые приятные воспоминания.

Нам повезло. Андерсон включил нас в регулярный гастрольный график и, скорее всего, будет теперь приезжать к нам каждые два года.

Даже когда у него совсем сядет голос, он будет прыгать на одной ножке, размахивать флейтой, делать музыкантам козу, фотографировать публику и убегать от девушек с цветами. Нет ничего лучше постоянства.