«Вчерашние школьники могут стать операторами»
Николай Курченко, 35 лет
оператор дрона, Краснодар
«Многие представляют, что оператор сельскохозяйственного дрона — это человек, который стоит в ромашковом поле в соломенной шляпе, вокруг поют птички и светит солнышко. На деле все выглядит иначе», — описывает 35-летний кандидат технических наук, доцент Николай Курченко.
Он занимается дронами уже почти 10 лет и учит этому студентов Кубанского государственного аграрного университета (КубГАУ), который окончил сам. Практикуются его ученики прямо на выезде из Краснодара, где раскинулись собственные поля университета: стройные ряды подсолнухов, кукуруза, соя, виноградники, яблоневые сады и много другое. Несмотря на то, что в последнее время столица края активно застраивается, здесь, на фоне высоток на горизонте, по-прежнему царит пасторальная идиллия. На обочине пасутся кони, дорогу перебегает заяц, в тени разлеглись собаки (последних в свое время подобрали на улицах и спасли сотрудники университета).
Урожаи на опытных полях щедрые, чему способствует жаркое южное солнце. Даже в конце лета к девяти часам утра температура поднимается выше 20 градусов. К счастью, операторы дронов работают по ночам, рассказывает Курченко, выгружая беспилотники из багажника машины. Для съемок он привез засветло две штуки — большой и маленький. Маленький дрон несет мультиспектральную камеру, и его запускают первым, чтобы выявить возможные проблемы, а с большого потом сбрасывают нужные вещества.
«Я обычно такой пример привожу. Если мы чувствуем какое-то недомогание в организме, мы берем градусник. Градусник не показывает, что конкретно происходит в организме, он показывает, что идет какой-то воспалительный процесс. Так же и мультиспектральная камера. Она не показывает, что конкретно происходит, но показывает, если есть какая-то аномалия: вредитель, болезнь, нехватка минерального питания», — поясняет преподаватель.
Оба дрона он аккуратно раскладывает около ростков сои. Затем, опытной рукой собрав их за пару движений, проверяет ветер специальным прибором и по очереди поднимает машины над землей. Размаха лопастей большого БПЛА хватает, чтобы во все стороны полетели сухие стебли и листья, будто вокруг мини-вертолета.
«Мы начали заниматься дронами, когда о них еще никто не говорил. Первый дрон мы получили и стали применять в сельском хозяйстве в 2017 году. Это сейчас общественность знает о беспилотниках, а вначале даже большинство моих друзей, когда видели, удивлялись, в том числе их размерам», — вспоминает Николай.
Сегодня самые крупные дроны могут поднять до 60 литров и за один полет обработать до семи гектаров. При этом водой с беспилотников поля обычно не поливают. В больших хозяйствах это дешевле сделать наземными машинами. Дроны же помогают разбрызгивать, например, жидкие удобрения и рассеивать семена (практика показала, что так, к примеру, хорошо растет рис). Химические препараты оператор разводит лично и в это время должен носить защиту: специальный костюм, маску, очки, перчатки. Строго соблюдать технику безопасности учат всех, кто стремится войти в профессию.
Чтобы освоить профессию оператора дронов для старта достаточно окончить курсы (например, в КубГАУ любой желающий может пройти такие за две недели в рамках дополнительного образования). Ключевым компетенциям оператора БПЛА также обучают в колледжах, участвующих в федеральном проекте «Профессионалитет» нацпроекта «Молодежь и дети»
Во время учебы сначала дадут посидеть за симулятором. Он выглядит как компьютерная игра, где можно попробовать управлять разными моделями на разной местности. Для большей реалистичности изображение нечеткое, как с камеры реального дрона. Подобных программ много, есть и отечественные разработки. После симулятора очередь настоящих БПЛА, но и тут есть специальный, для новичков, — крошечный и очень легкий.
Дроны используются во многих сферах (строительство, энергетика, геодезия). Оператор агродрона, помимо умения управлять аппаратом, обязан знать нормы внесения препаратов, фазы развития культур и учитывать погодные условия.
«Базовое управление беспилотником можно освоить за день. Интерфейс, программное обеспечение упрощаются, становятся дружелюбнее к пользователю. Условно, как с телефоном, ведь чтобы начать пользоваться телефоном, вам не нужна высокая квалификация. Дальше нюансы уже в технологии. В сельском хозяйстве свои, в энергетике свои. Поэтому, чтобы научиться применять беспилотник корректно в нужной сфере, потребуется больше времени, но все зависит от желания», — уточняет Курченко.
В среднем операторы дронов зарабатывают в хороший сезон 150–200 тыс. рублей в месяц. Сумма может быть и выше — 300, 400 тысяч. Зависит от команды и опыта. Платят им по гектарам, кроме того, все зависит от конкретной задачи. Профессия на рынке востребована, так как позволяет аграриям сэкономить.
«Ко мне в том году обращался фермер, у него растет подсолнечник, 20 гектаров. Чтобы провести десикацию, ему надо купить специальный опрыскиватель, трактор. Для небольших площадей нанять подрядчика с дроном часто дешевле, чем покупать собственную технику — особенно при разовых обработках. Итоговая стоимость зависит от нормы вылива, площади и логистики», — отмечает Николай.
По его мнению, профессия подойдет тем, кто способен придерживаться дисциплины и системного подхода. Поэтому хорошие специалисты в этом направлении получаются, к примеру, из бывших пилотов или полицейских.
«Вчерашние школьники, безусловно, тоже могут стать операторами. Но нужна повышенная дисциплина, а не у всех школьников она есть. Если они в себе эти навыки выработают, то, конечно, смогут занять это место», — резюмирует доцент.
«Лошади страдают безмолвно»
Екатерина Данилова, 23 года,
конно-ветеринарный врач, Санкт-Петербург
Конно-спортивный клуб в Ленинградской области. Большой светлый ангар из белого кирпича и бетонных блоков, деревянные ворота с налётом времени. Внутри мягкий полумрак, пахнет свежим сеном и конюшней.
На бетонной площадке перед конюшней сотрудница клуба усаживает на маленькую лошадь девочку лет четырех в шлеме для верховой езды. «Не бойся, видишь, лошадка тоже не боится», — приговаривает она.
Ветеринарный врач Екатерина Данилова тоже впервые столкнулась с этими сильными и грациозными животными в детстве: на конюшню ее привела старшая сестра.
«Они мне казались очень большими, но я была впечатлена их красотой, спокойствием, готовностью общаться с человеком, — вспоминает Екатерина. — Я считала и считаю, что лошади — это уникальные животные».
Детское увлечение предопределило выбор профессии. Работать с лошадьми, не испытывая к ним никаких чувств, нельзя, уверена Екатерина: «Ветеринарный врач вообще должен обладать огромным состраданием и умением коммуницировать с другим биологическим видом. А у лошадей есть особенность — они не могут какими-то звуками дать понять, что им плохо. Если щенку или котенку причинить вред, он будет пищать, человеческий ребенок тоже будет кричать. А лошади страдают безмолвно».
Поэтому владельцы этих животных зачастую замечают симптомы болезни уже на сильно запущенной стадии.
«Врач-ветеринар должен уметь улавливать прям такие мимические признаки боли у лошади», — говорит Екатерина.
Ветеринар работает не только с больными, но и с пожилыми животными, постояльцами конно-реабилитационного центра в Ленинградской области. Взрослые лошади здесь гуляют целыми днями по составленному для них режиму.
«В среднем они живут до 25–30 лет, нашему самому пожилому коню Сюрпризу 34 года, долгожитель. Мы очень внимательно отслеживаем их состояние здоровья», — говорит Екатерина.
В арсенале ветеринара — инъекции и аэрозольные препараты, а также пероральная терапия. Бывает, что приходится проводить, например, подпилку зубов.
Строение ротовой полости у пациентов Екатерины особенное — массивная, длинная челюсть и зубы под стать ей. В дикой природе лошади питаются грубой растительностью 18–20 часов в день. Но в домашних условиях они ведут другой образ жизни, зубы не стачиваются естественным образом. Если за ними регулярно не ухаживать, то могут пострадать мягкие ткани во рту.
«Подпилка — это всегда завораживающее зрелище», — считает Екатерина.
Ветеринарный врач, специализирующийся на лошадях, умеет очень многое, начиная от самых простых процедур — взятия крови, аускультации и пальпации — и заканчивая ультразвуковой диагностикой, рентгенологическими и ректальными исследованиями, внутрисуставными уколами, бронхоскопией и гастроскопией.
Высокотехнологичное оборудование необходимо Екатерине и ее коллеге, с которой она работает в паре, когда они выезжают к пациентам по месту жительства — на конюшню.
В этом случае рабочий день начинается рано: расстояние между конюшнями огромное — чтобы доехать и разгрузиться, требуются часы.
«На одной точке у нас может быть и несколько клиентов, для которых требуется габаритное оборудование. В семье шутят, что если до меня невозможно дозвониться, то это значит, что я на конюшне и меня можно не искать, сама выйду на связь».
Именно на конюшне Екатерина и ее коллега проводили операцию по спасению глаза лошади, у которой диагностировали стромальный абсцесс в роговице. «Мы ее вылечили, назначили терапию, и лошадь осталась не только с глазом, но и со способностью нормально видеть», — увлеченно рассказывает Екатерина.
Помимо офтальмологии, в ее планах совершенствоваться в эндоскопии.
«Это можно назвать ветеринарным дайвингом, потому что мы заглядываем в недра организма, непосредственно своими глазами изучаем, что там происходит. Например, у лошади гастрит, и я показываю: вот здесь воспаление, пока небольшое, локальное, но через какое-то время, если вы не начнете лечение, оно перерастет в более глобальное и потом превратится в язву. Владелец видит проблему и более ответственно подходит к лечению», — объясняет Екатерина.
К практическому изучению предмета своей любви и профессионального интереса будущий ветеринар пришла еще во время обучения, поняла, что не хватает навыков, и начала искать вакансии.
Екатерина вспоминает, как с трепетом ждала собеседования в конно-реабилитационном центре, как ей объясняли, с какими сложностями она столкнется: «Но это меня ни капли не смутило, потому что я кайфую от этой работы».
Тем, кто решит выбрать эту профессию, нужно понимать, что это долгий путь и сил придется потратить много, считает Екатерина. Но оно того стоит. Ветеринарный врач, специализирующийся на болезнях лошадей, может заработать до 200 тысяч рублей в месяц.
Но помимо денег есть еще один важный момент в этой работе.
«Когда тебе пишет владелец лошади, у которой три дня были колики, что все супер, вы ее вылечили, ты понимаешь, что сохранил чью-то жизнь. Было бы лучше, если бы никто не болел, но это из области фантастики. Это организм, который так же, как и наш, может сломаться в какой-то момент, и мы должны прийти ему на помощь», — делится Екатерина.
Весь день у конюшни кружила стайка девочек лет 8–10 — помогали ухаживать за лошадьми. Но ближе к вечеру, когда суета начала сходить на нет, они уже появились верхом, при полной амуниции. Возможно, кто-то из них в будущем тоже станет ветеринаром, специалистом по уникальным животным. В этом им помогут колледжи «Профессионалитета», где можно освоить специальность «Ветеринария и зоотехния»
«Среднерусские пчелы — злые»
Виктор Золотов, 28 лет,
пчеловод, Ярославль
Деревня Сенчугово Ярославской области встречает тишиной и ароматом полевых трав. Узкая улочка, небольшой частный дом за деревянным забором, на нем табличка — «Мед». За калиткой ухоженный двор с садовыми цветами и плодовыми деревьями, над которыми чуть слышно гудят пчелы. Здесь живет 28-летний пчеловод Виктор Золотов.
«Пчелы сегодня добрые, не кусаются, — с улыбкой говорит он. — Характер у всех пчел разный: среднерусские — злые, а южные — спокойные, на людей не кидаются. Мы подселяем южных к нашим, и со временем они тоже становятся мягче, добрее».
Пока Виктор достает из улья рамку, чтобы проверить своих подопечных, его отец добавляет: «Укус пчелы вообще-то полезен! Есть даже терапия пчелоужалением. У нас сосед сначала пчел боялся, а когда узнал про пользу, приходил и просил: «Сажай на меня пчелу, пусть жалит».
Золотов-старший занимается пчелами больше 15 лет: сначала было всего два улья, которых хватало, чтобы обеспечить медом себя и родственников, а потом к делу подключился сын, и хобби переросло в семейный бизнес.
«После армии мы с другом думали, чем заняться. Он предлагал свиней разводить, а я пошел за советом к отцу. Он сказал: «Зачем свиньи, если у нас есть пчелы?» Мне понравилась эта идея, и я решил попробовать. Всю зиму готовились: делали рамки, ставили ловушки. В первый сезон поймали восемь роев. С этого все и началось», — вспоминает Виктор.
С тех пор прошло пять лет, и сегодня у молодого пчеловода две большие пасеки, на которых живут около 60 семей. Пчел Золотов не покупает — разводит своих. Он показывает на старый пень с дуплом, стоящий на его участке — в природе такие укрытия становятся домом для диких пчел.
«Только мои пчелы не дикие. Я ловлю рои, улетевшие от других пчеловодов, — объясняет Виктор. — Каждую весну у них роение: семья делится на две-три группы. Пчеловоды стараются этого избежать, но не всегда получается. А я знаю, где пчелы любят селиться, и ставлю там ловушки. Если рой улетит в лес, он может погибнуть. А если прилетит в мою ловушку — я помогу им выжить».
«Охота во спасение» происходит следующим образом: Золотов вешает на дереве в лесу специальный короб, имитирующий улей, а через неделю приезжает проверить, не поселился ли в нем рой. Иногда пчелы прилетают в тот же день и сразу начинают усердно трудиться — однажды «новоселы» натаскали столько меда, что улей едва не упал с дерева.
«По сути, я расширяю их жилищные условия: ставлю домик побольше, пчелы начинают плодиться и затаскивать его медом. А в конце сезона я обязательно своих пчел пролечиваю, чтобы не погибли от разных болезней», — объясняет хозяин пасеки.
Ловушек у Виктора около 70, и каждый год в них попадаются 30, а то и 40 роев. Иногда он объединяет рои, чтобы пчелы были более сильными, здоровыми и приносили больше меда. Так пасека Золотова постепенно растет, и в каждой семье устанавливается строгая иерархия. «Матка — королева улья, — объясняет пчеловод. — Она редко питается сама, за ней ухаживает свита. Ее работа — откладывать яйца. Чтобы появилась новая матка, пчелы берут трехдневную личинку и начинают усиленно кормить ее маточным молочком».
Через три недели личинка превращается в «королеву»: она выходит на улицу, набирается сил, ее оплодотворяют трутни, и матка возвращается в семью, чтобы начать давать потомство. «У каждой матки есть паспорт. И у нашей новенькой девочки тоже есть документ», — улыбается Виктор. Его жена смеется: «Когда он собирается на пасеку, я говорю: к девочкам своим поехал».
Жизнь в улье выстроена четко: пока одни пчелы ухаживают за будущей маткой, другие летают за нектаром и складывают его в ячейки. Затем семья начинает усиленно работать крыльями, чтобы выпарить лишнюю влагу, и только после этого нектар становится медом. Когда продукт готов, ячейки запечатываются воском.
«Мы достаем рамку, вскрываем крышечки, ставим ее в медогонку. Центрифуга раскручивается, и мед стекает вниз, прямо в банку, которая потом попадает на стол», — рассказывает пчеловод.
Цвет и вкус продукта зависят от того, с каких растений пчелы собирали нектар. В средней полосе чаще всего встречаются акациевый, липовый, цветочный, мед из иван-чая или золотарника.
«Все они немного отличаются по цвету и вкусу. Самый лучший — так называемый мультифрукт — в нем собраны полезные вещества с разных растений. Конечно, можно подсказать пчелам, куда лететь: заварить нужные цветы, смешать с сахаром, и тогда они пойдут искать такие же. Но пчелы — ребята непредсказуемые. Вот липа цветет, а пчел на ней нет. Зато нашли борщевик и тусуются там», — смеется хозяин пасеки.
Своих подопечных Золотов искренне любит и готов рассказывать о них бесконечно. Он хмурится, когда вспоминает, что 200 лет назад пчеловодство было совсем другим: пчел селили в пень, а потом, в конце сезона, забирали весь мед и выгоняли их на погибель. Сегодня все иначе — популяция пчел сохраняется благодаря пчеловодам.
«Мне нравится пчеловодить: здесь я провожу время и с отцом, и со своей семьей. Очень нравится находиться в этом гудении, чувствовать тот звук, который издают пчелы. Он впечатляет и вдохновляет. А еще нравится обустраивать пасеку, готовить рамки, наващивать их, строить новые ульи и ловушки. И, конечно, мед кушать тоже нравится», — рассуждает он.
Планы на будущее у молодого человека серьезные. Виктор хочет получить среднее специальное образование и стать дипломированным пчеловодом, после чего рассчитывает на государственный грант для развития пасеки. Все меры поддержки для фермеров можно найти на сайте агро.объясняем.рф Кстати, за сезон пчеловодам удается заработать до 900 тысяч рублей.
Но в самых ближайших планах у него кое-что более важное — скоро у Золотова родится дочь.
«Я обязательно покажу ей пасеку, ведь тут вовсе не опасно, а тепло и приятно. Пчелы дают нам много жизненных уроков, и к ним появляется особое чувство, похожее на любовь. Вместе с ними мы делаем жизнь слаще и лучше», — подытоживает пчеловод.