Хотел бы сразу предупредить читателя: этот текст написан предвзято и тенденциозно. Автора ничто, кроме благополучия отечественной софтверной промышленности и проистекающей вследствие этого благополучия конкурентоспособности России, не занимает. Точно так же, как ничто иное не занимало президента Путина 11 января в Новосибирске.

Напомню, что в первый рабочий день года президент в сопровождении представителей IT-бизнеса, руководителей Мининформсвязи, Минфина и Минэконоразвития провел совещание, результатом которого стало высочайшее решение о создании в стране особых экономических зон. Принималось это решение в стиле царя Салтана. Помните? «Кто я, царь или дитя? / Говорит он не шутя. / Нынче ж еду. Тут он топнул, / Вышел вон и дверью хлопнул».

Владимир Путин, незадолго до события побывавший в Бангалоре, на совещании был очевидно раздражен тем, что страна непростительно упускает возможности роста IT-экспорта, велел Минэкономразвития прекратить саботаж и разработать законопроект об особых экономических зонах, а Минфину – согласовать его, все это в срок до 1 марта.

Тогда, неполных полгода назад, было совершенно очевидно, что цель и смысл создания особых экономических зон состоит в поддержке IT-индустрии, и прежде всего в поддержке производителей программного обеспечения. IT-предприниматели на следующий день комментировали событие если не с радостью, то точно с воодушевлением. IT-индустрию немедленно стали ревновать к власти другие, традиционно к ней более близкие к ней бизнесы. Казалось, что достойная России доля на мировом рынке софта – реальность, наконец-то наша промышленность вновь добьется чего-то значительного.

Никому и в голову не могло прийти, что в ходе разработки законопроекта об IT-индустрии забудут. Между тем именно забыли.

Мне это стало совершенно ясно в конце рабочего дня 23 мая в мужском туалете, что рядом с малым залом заседаний Госдумы. Один из участников январского совещания (не столько предприниматель, сколько ученый, умный и интеллигентный человек, явно утомленный происходящим за стеной обсуждением проекта закона «Об особых экономических зонах»), поджигая сигарету, сказал с сожалением: «Я здесь с самого утра». «Я тоже, — ответил я и добавил: — А как все хорошо начиналось в Новосибирске». Спровоцировать собеседника на резкое высказывание не вышло. «Ничего, посмотрим, это ведь забег на длинную дистанцию», — отозвался он.
Посмотрим, конечно. Уже сейчас, когда законопроект еще только слушается в парламенте, есть на что и на кого посмотреть.

Замминистра экономического развития Андрей Шаронов, надо отдать ему должное, прямо заявил, что разработчик законопроекта имел IT-индустрию ввиду наравне с прочими отраслями. Начальник департамента Минфина Михаил Моторин оказался столь же принципиален: никакой «нездоровой конкуренции между особыми экономическими зонами и остальной экономикой» и никаких, следовательно, преференций IT-индустрии. Олег Бяхов, руководитель департамента Мининформсвязи (с МИТС законопроект не согласовывался, как ни странно), сдержанно сообщил об «особой точке зрения» своего министерства. И напомнил о том, что во всех странах, которые торгуют на мировом рынке софтом, а не нефтью, преференции существуют именно для одной отдельно взятой отрасли, а не для всех отраслей сразу.

Депутат Жириновский безбожно путал особые экономические зоны со свободными, а под занавес сформулировал: «Крым должен быть свободной экономической зоной!» О вольном городе Черноморске и об IT не говорил вовсе.

Депутат Валерий Комиссаров... У меня не получится даже пересказать председателя комитета по информационной политике. Ни единой осмысленной фразы, которую можно было бы запомнить или проанализировать.

Самое интересное случилось за дверями малого зала. Андрея Шаронова обступили люди, которых я принял было за незнакомых журналистов и ошибся. Когда подошел ближе, выяснилось, что собеседники замминистра предлагают ему устроить особую экономическую зону в каком-то аэропорту Калмыкии на том веском основании, что расположен этот аэропорт ровно на полпути из Дубая в Европу. Ни одного мечтающего попасть в особую экономическую зону представителя IT-индустрии рядом с Шароновым не было.

Что теперь? Идея диверсификации экономики и избавления страны от нефтяной аддикции все еще жива, однако не волнует почти никого, кроме занявшего особую позицию по отношению к законопроекту профильного IT-министерства и патриотически настроенной части IT-предпринимателей.

Инициированный президентом закон об особых экономических зонах вскоре будет принят парламентом, и правительство наверняка попытается отчитаться этим документом об исполнении решения новосибирского совещания.

Если эта попытка пройдет, то окажется, что IT-индустрия помогла бюрократии принять ударными темпами закон «Об особых экономических зонах». А о том, что наши программисты могут (пока что) помочь стране десятками миллиардов, взятыми на внешнем рынке, можно будет, скорее всего, забыть.