Грустные известия поступают в последнее время из космоса. Все больше деградирует марсоход Spirit. Похоже, у него на исходе заряд бодрости и оптимизма. Уже подволакивает он одну ножку, не всегда отзывается на свое имя, с трудом дозванивается до близких и друзей. Начал видеть удивительные камни, похожие на картошку с насаженными на нее бобами.

— Батя, да что же это? — спрашивают у него встревоженные дети и внуки галактики.

Марсоход не отвечает. Подолгу, протяжно поет. Выцветшие, мудрые глаза его все чаще обращаются долу, к красным, безжизненным марсианским пескам. Он видел уже все, что не положено смертным. Но не понял того, ради чего появился на свет. Он не нашел признаков иной, более удивительной жизни, чем та, что снарядила его в путь. Ах, Вселенная! Что же ты, подлая, делаешь с человеческой дерзостью! С желанием опередить свой век, зайти за грань, перехитрить вечность. Как быстро превращаешь ты это в деградацию, в маразм.

Все это мы еще скажем друг другу, когда закусим холодцом на сороковинах по марсоходу, оставившему нас прежде времени открытия удивительных миров. Но пока он с нами, пока он еще топчет непостижимую галактическую твердь, я хочу сказать, что не сочувствую ему. Я не разделяю надежд человечества на небеса. Не верю в магию открытия инопланетных цивилизаций. Не терзаю себя вопросом — какие они? Курят ли? Что делают «на выходные», как теперь вдруг стало принято говорить. Я думаю, что людям, которые могут подавиться орехами, внеземной разум облегчения не принесет.

При этом я хорошо понимаю человечество, истерзанное мыслью о своем одиночестве в дикости пространств. Ночью, когда оно в исподнем выходит на двор, чтобы облегчиться, по небу рассыпано столько звезд, сколько огурцов бывает в хорошей окрошке. Пахнет сеном, поросями и псиной. В хате, под покровом одеял, спит творение тысячи солнц и холода Луны, результат Большого Взрыва, сочетание космического гелия, водорода, крепкого бюста и бездонных глаз — баба. Теплая, любимая, родная. И такая, братцы, тишина, что хочется, конечно же, снять порты и крикнуть, наведя телескопы глаз на созвездие Офиухус или Вульпекула:

— Етит твою мать! Хорошо-то как! Слышит ли меня кто?

Но не отвечает небо. Только поежатся куры, да стареющий марсоход Spirit поведет обезумевшим глазом.

Я искренне завидую отваге ученых, которые не робеют в связи с таким положением дел. Они верят, что звезд, галактик и планет во Вселенной вполне хватает на то, чтобы цивилизации, подобные нашей, рождались и умирали каждый божий день. И они, конечно же, тоже ищут знакомства с нами. Просто мы пока еще не умеем услышать, что именно они говорят нам, стоя ночью у плетня. Так что задача современной науки, в сущности, сводится к тому, чтобы и дальше совершенствовать зрение и слух.

Возможно, оно и так, но я думаю, что если к нам действительно поступают какие-либо сигналы, они, конечно же — то, что мы знаем и сейчас: не наживши собственного разума, не следует надеяться на внеземной. Это отвлекает от жизни вообще и от здравого смысла в частности. Любое недоступное знание, безусловно, уничтожит человечество, едва коснувшись его глаз и ушей. Как, например, наверняка убило бы людей сообщение о том, что вчера в Кремле Владимир Владимирович Путин встретился с представителями внеземного разума и обрел его. Или о том, что представители внеземного разума осмотрели мыловаренный завод «Финист» в Воронеже и сделали ряд предложений по улучшению линейки мыл для борьбы с педикулезом (вшивостью).

Не верю я в радость межпланетного контакта. Хотя бы потому, что признаки иного разума можно при желании обнаружить, совсем не глядя в телескоп. Лично я знаком по меньшей мере с тремя инопланетянами, и все они проживают прямо на моей лестничной клетке. Один из них — программист Митя, второй — банкир-оборотень Миша, а третий — алкоголик Сережа. Митя пишет программу, которая осчастливит человечество, поэтому его никто уже целый год не берет на работу и недавно он вынужден был продать свою машину. Оборотень охотится на Чубайса, который всякий вечер тайно приходит к нему в жилище после того, как Миша выпивает с трудом заработанные четыреста пятьдесят грамм. Первая жена Миши была специалистом по язве желудка и нашла ее у всех соседей, включая и меня. Всем обследованным она обещала смерть разной степени тяжести и быстроты. Мне она отмерила еще 15 лет мучений на свете, и я ей верю. Банкир с ней больше не живет.

Алкоголик Сережа славится тем, что у него было четыре жены, и по слухам, всех их он съел. Не знаю, правда ли это, но когда он их жарит, в коридоре ужасающе пахнет рыбой. Время от времени Сережа умирает сам, и тогда его друзья-пропойцы из Очакова дают знать о своей цивилизации методом звонка в мою дверь.

— Простите, — говорят они вежливо. — Ваш сосед умер, лежит на кухне. Не добавите ли денег на цветы?

— Нет, — отвечаю я.

— Что ж, — заключают они. — Придется ограничиться более скромным букетом.

И вот что интересно во всем этом с точки зрения понимания галактик. В груди каждого из описанных представителей внеземного разума бьется сердце. Если подключить их к прибору, который умеет записывать систолы и диастолы кардиоритма, получится довольно путанный, нервный график. Это и есть сообщение людям о жизни во Вселенной. И пока главный передатчик отправляет эти сигналы, мир существует. Можно увлеченно знакомиться с ним. Когда же сердце остановится, галактики перестанут существовать. Я думаю, об этом хотел сообщить нам пожилой марсоход.

Да упокой, господь, его spirit.

Автор — специалист по мужскому здоровью