Самая трогательная и назойливая история последних дней – это, безусловно, сказка о том, как маленький Боря Гребенщиков писал стихи про революцию, а потом вырос и стал большим Борей, и теперь от него сияние исходит. Пятидесятилетие БГ отмечалось так широко, как не снилось никакому Брежневу. Да и что Брежнев, он в пятьдесят только-только стал секретарем ЦК КПСС, а БГ уже вон сколько лет является действующим богом.

Как называется орден, выданный БГ к юбилею, я не могу запомнить. То ли «За победу перед Отечеством», то ли «За свободу перед Отечеством». Помню только, что перед Отечеством. Отечество гордится тем, что наградило рок-музыканта орденом, и еще больше – тем, что рок-музыкант орден снисходительно принял.
По телевизору тем временем БГ в день юбилея сравнивали то с Пушкиным (потому что «наше все»), то со Сталиным (потому что отец родной и спасибо за наше счастливое).
Полюса правильные: тем, у кого сколько-то лет назад было счастливое детство под музыку «Аквариума», конечно, хотелось бы, чтобы наше все никогда не стало старше, не прибавило десяток килограммов и вообще лучше всего погибло бы на какой-нибудь дуэли году в девяностом. Можно было бы грешить на Бенкендорфа и не краснеть сегодня удушливой волной, глядя, как БГ соприкасается рукавами с властью. Слушатели и сочувствующие, наблюдая за юбилейными торжествами, обзывают БГ то совестью нации, то лабухом и паяцем, предъявляют ему какие-то претензии и за что-то на него обижаются. Встречался с Грызловым и даже знает, кто это такой? – позор, кошмар, как он мог, мы так в него верили. Улыбался Валентине Матвиенко и даже ее целовал? – чудовище, чего от него ждать, он всегда был продажной тварью. При вручении ордена сказал публике: «Если вы будете себя плохо вести, вам тоже дадут орден»? – хочет дешевой популярности, и рыбку съесть, и простите, Владимир Владимирович. Люцифер на побегушках у Саи-Бабы. Антихрист, объясняющий по телевизору, что он «в близком родстве с Богом».
Орден ему и напоите чаем, а потом расстрелять.
Чем дальше, тем моднее ругать тех, кто находит в песнях БГ глубины мудрости, а в его выступлениях – спокойную иронию. Это понятно: если власть за Гребенщикова, то мы против. Другая крайность – уверения в том, что он — голос поколения, что до сих пор, когда мы слышим твой голос, мы приходим в возбужденье. Что, впрочем, естественно. Он ведь совершенно прав, что называет себя Сыном Божиим. Передача «Музыкальный ринг», то есть официальное телепризнание, когда была? В 86-м. Гребенщикову сколько лет было? 33. Вот именно. Так его с тех пор и распинают, а воскресенья все нет и нет.
В общем, к БГ все относятся: негодуют, восхищаются, злятся.
Самому же мэтру, кажется, нет дела до всего этого: имидж светлого пофигиста вот уже сколько лет остается неизменным. Но его поклонников и противников продолжает бить любовная лихорадка и нервная дрожь. Почему?

У меня была юность, она была прекрасна и светла, она пела чужую песню про золотой город и улыбалась нездешней улыбкой. Она существовала вопреки всем канонам, она цитировала «И Цзин», она любила и ненавидела с той страстью, какая только и может быть сразу после детства. Она делала все по-своему, и перед ней лежал целый мир, и она знала, что никогда не станет старше.

Прошло не так уж много лет, выросла чья-то чужая юность, и где теперь мои десять стрел на десяти ветрах? Кто сейчас живет по телефону 212-85-06? Кто шел за гробом старика Козлодоева? Кем работают дети бесцветных дней? Вот она, моя юность: обрюзгшая, милая, в очках, болтает с Грызловым и улыбается Валентине Матвиенко.
Разве моя юность хотела повзрослеть вот так?
Разве моя юность так воспринимала слова «зависеть от царя, зависеть от народа – / не все ли нам равно? Бог с ними. Никому / отчета не давать, себе лишь самому / служить и угождать»? Когда-то казалось, что «никому отчета не давать» – это протест. Не-а. С возрастом стало понятно, что это спокойствие. Только спокойствие. Грызлов и поклонники – это пустяки, дело житейское.

И вот я взрослая, и Гребенщикова очень люблю, наверное, даже больше, чем раньше. И на его орден мне наплевать, я только рада, когда хороший человек получает удовольствие. Но все равно: очень мне за мою юность обидно. Какая же она была глупая и наивная.
Прогрессивное человечество, посмеиваясь, расстается со своим прошлым, в котором детства чистые глазенки и город золотой.
И, посмеиваясь, смотрит в будущее, в котором горячее индийское солнце, холодные российские зимы, приятная музыка, хорошие люди. Непрогрессивное человечество злится то ли на власть, то ли на Гребенщикова, то ли на орден и со своим прошлым расставаться не собирается. А все потому, что непрогрессивному человечеству сказали каску на голову надеть, а оно не послушалось. А прогрессивное – вот оно, так с тех пор и бегает в каске. И светло, благостно смеется, а прошлое все проходит и проходит.