Главной темой в нашей теперешней жизни оказалась кулинарная. Почему-то. Вариантов ответа можно найти много: их ровно столько и предлагают. Мода на все рукодельное и штучное, самовыражение, экономия опять-таки, разочарование широких масс в политике, недоверие к ближним своим, которые так и норовят подсунуть тебе какую-нибудь тухлую дрянь, замаскированную при помощи чеснока под свежую. А еще же в пафосных ресторанах, как мне рассказывал бывший московский, а теперь рижский светский лев Александр Дмитриевич Гафин, в ходу испорченная рыба, замаринованная в формалине (!). Поди знай, в чем причина! На самом деле, может, она проста: кулинарного журналиста обычно не бьют арматурой за его вкусы и взгляды… Да и начальству спокойнее: вон Парфенову все почти пути перекрыли, и его жене, как назло, с намеком дали важнейшую трибуну — ящик, и кто теперь чего не понимает про свободу слова и движущейся картинки?

Настало время и мне рассказать вам кулинарную историю, правдивую и многослойную.

Не далее как в конце 1941 года мой дед Иван Дмитриевич ехал с Урала в Москву. Поездом, в столыпинском вагоне, по казенной надобности — на фронт. Ехали долго, медленно, голодно. Где-то выдавали сухой паек, где-то кипяток, по пути можно было купить сухарей или вареной картошки. Случался и суп. Еда была главной темой у них тогда — вот как сейчас у нас на федеральном ТВ. И, значит, в какой-то момент, когда публика совсем изголодалась и заскучала, на остановке старшина сбегал в штабной вагон, чтоб узнать, где и чего ожидать, и вернулся с ящиком, издалека было видно, что тяжелым. «Да что ж там может быть?!» — волновались бойцы издалека. И угадали: консервы, больше и быть нечему. Втащили старшину в вагон, растаскивая на ходу банки, и уже одну вскрыли — а там! Никто — почти никто — не понял что там, но вонь была удивительная. Какой ужас! Да это ж «Броненосец Потемкин-2»! Защитников Отечества падалью кормить?! Щас все выкинем из вагона и старшине вломим!» Дед потребовал себе банку на экспертизу. Он имел авторитет, хотя бы потому, что ему уж было 40 лет, а бойцы годились ему в сыновья. Ему протянули требуемое. Дед принюхался, присмотрелся… и стал есть. С аппетитом причем. Люди отпрянули от него с выражением ужаса на лицах. Фокус удался! «Иван! Ты с ума сошел?!» Он только пожал плечами. Люди качали головами.

В общем, с Урала до самой Москвы он питался этими консервами — замечательными, как вы понимаете, крабами в собственном соку. Парни из уральских шахтерских поселков про крабов не слыхали, а Иван Дмитриевич успел поучиться в Москве, в школе техников, куда его отправили из расформированной Харьковской промакадемии. Крабы в столице водились и тогда — даром, что ли, она порт пяти морей! И стоили они не очень дорого в 1940-м — если кто помнит, они и под занавес советской власти были еще вполне себе. И только после, когда разбогатела Япония и наши браконьеры и законопослушные рыбаки узнали, куда надо сдавать улов, ситуация стала меняться и меняется чем дальше, тем больше.

С одной стороны, тут можно усмотреть, конечно, шутку на темы инноваций, модернизации и альтернативных источников энергии. С другой — напоминание о том, что все относительно. И что есть разные степени этой относительности. Краб мало чем отличается от какого-нибудь скорпиона или жука, которых в наших широтах не очень едят (я про людей). А кое-где с удовольствием употребляют в пищу.

А может, это байка о пользе свободы. О том, что право выбора — важная штука. Когда с голодухи тебя насильно кормят крабами, безальтернативно, — начинается паника и Ливия какая-нибудь. Но когда ты лично, по своему выбору, пошел в ресторан, долго читал меню, выбрал там деликатес и не спеша его попробовал и распробовал — это будет натуральная замечательная инновация.

Да, из-под палки или по доброй воле — вот в чем вопрос! Дед мой с радостью ехал на фронт, это был не призыв, а свободное волеизъявление. Никто не гнал его палкой и не ловил с ментами! Он еще в июне того же года записался в Москве в народное ополчение, но его и прочих недоучившихся горных техников насильно послали на Урал добывать уголь — в основном, думаю, для паровозов, которые везли на фронт все что надо. И вот уже на Урале ему удалось ввести в заблуждение чиновников: он, может, даже взятку им дал и таки отправился на войну, словно романтически настроенный гимназист. 40-летний дядечка, старый шахтер, отец четверых детей, уже знающий, что такое война, — по гражданской.

Что это были за люди, как их сегодня можно понять, и что встало и встает на их места, и куда нас заведет новое поколение — поди знай!

А для наших людей в наше время важнейшим из всех искусств является кулинария. Смешно?