Все более часто звучащие предположения о том, что нынешняя власть располагает не только слабым креативным потенциалом, но и вообще плохо представляет себе, чем, в сущности, руководит, получают все больше подтверждений в том числе и с помощью реакции власти на происходящие события. То есть власть весьма слабо справляется с тем, что наши т. н. политологи называют адекватным соответствием политическим и социальным вызовам. Заметим, что силовой отъем чужих активов и институциональных полномочий при всей своей эффективности весьма однообразная и потому мало развивающая линия деятельности. И совсем не универсальная. Поэтому для большего соответствия вслед за проверенными инструментами эпохи застоя кремлевским управленцам теперь приходится копнуть еще глубже — в поисках новых, то есть еще более забытых рецептов.

Населению же предлагается, как и в старые добрые времена, читать между строк и делать свои выводы. Вот президент Владимир Путин на встрече с прокурорскими работниками объяснил им их текущие задачи. Собственно, ничего нового — противодействие терроризму, экстремизму, борьба с оргпреступностью и наркоугрозой, защита деловой среды от криминального и коррупционного давления. Все эти замечательные политические лозунги уже были озвучены, и не раз.

Призывы к прокуратуре стать координирующим центром такой борьбы тоже вполне логичны, хотя, как и всякие политические лозунги, никак не связаны с реальными результатами.

Здесь, кстати, власть вполне едина со своим народом — ни она, ни он никаких положительных результатов в этой области и не ждут. А между строк президентского заявления примерно получается такое сообщение: вот какой молодец наша прокуратура, какие там замечательные специалисты — со всем справятся. И силовые органы координировать, и социальную ответственность бизнеса — или того, что от него осталось, — гарантировать, там, где профсоюзы недоработают в области прав и зарплат трудящихся, — и там прокуратура поможет.

О том, что основная задача прокуратуры не координировать, а ГАРАНТИРОВАТЬ строгое соблюдение закона всеми институциями, включая и властные, и силовые, — это между строк не читается.

И в строках, к сожалению, тоже. А расширение функций прокуратуры до всего на свете в нашей истории уже было. В те как раз годы, к идеологии которых в поисках новых инструментов власти и начинают прибегать.

Перед лицом суровых испытаний, выпавших на долю российской власти в начале 2005 года, министры и администраторы, депутаты и чиновники не растерялись, не пали духом, а, собравшись с силами, приготовились отразить напасть. Имя ее уже известно и в Кремле, и в Белом доме, и на Охотном Ряду. Согласно державной мысли, в том, что по всей стране пенсионеры выходят на улицы, в том, что жители Беслана перекрыли федеральную трассу Ростов — Баку, виноваты не ответственные лица, напортачившие с монетизацией льгот, и не скрывающие информацию члены парламентской комиссии по расследованию теракта. Во всем виноваты «провокаторы».

«Я расцениваю сегодняшнюю акцию жителей Беслана как провокацию. Она не имеет никакого отношения к работе комиссии», — заявил член комиссии Александра Торшина Аркадий Баскаев. Это, в принципе, совпадает с утвердившимся во властных коридорах мнением о том, что за спинами пенсионеров, протестующих против монетизации льгот, стоят «определенные политические силы». Иногда даже называется, пока не публично, имя человека, который организовал бунт во вчера еще такой благополучной державе. Конечно же, это Борис Березовский, постепенно благодаря официальной пропаганде приобретающий черты Гольдстейна из романа Оруэлла «1984». Являясь, в сущности, такой же мифической фигурой.

В том, что прокатившиеся по всей стране акции прямого действия сочтены плодом хитроумного заговора, нет ничего удивительного.

Усиленная комплектация органов власти выходцами из силовых ведомств, и прежде всего из ФСБ, не могла не привести к широчайшему распространению спецслужбистского образа мыслей и соответствующей терминологии.

Заявления о провокациях — лишнее доказательство того, что количество перешло в качество. Этим людям и в голову не приходит, что протесты могут быть стихийными. Проще и привычнее назвать митинги провокациями. Найти врага, переименовать явление, исказив тем самым его суть.

На самом деле, не очень интересно, ПОЧЕМУ власть так относится к протестующим. Она такая, и пока с этим ничего нельзя сделать. Проблема в том, что оценка ситуации неизбежно повлечет за собой соответствующие действия.

Называя тех, кто выходит на улицы провокаторами, власти фактически резервируют за собой право пресекать провокации всеми доступными ей способами.

<1> В том числе и откровенно силовыми. Спецслужбистский образ мысли влияет ведь не только на терминологию, но и на выбор инструментов для решения проблемы.

Не стоит думать, что карающей длани следует опасаться только жителям Беслана и недовольным пенсионерам. Уж раз пошел разговор про провокаторов, то следует полагать, что таковыми могут быть объявлены все граждане России, которые решат выступить с протестом по любому поводу. Использовав всего один извлеченный из заплесневелого сундука термин, власти фактически вывели из правового поля всех, кто недоволен сегодня, и всех, кто может стать недовольным завтра. Соответственно и любая попытка организовать акцию прямого действия, не посвященную прославлению властей, может повлечь за собой любые оргвыводы.

Опыт есть — сундучок, к услугам которого часто прибегают власти, хранит в себе не только термины, но и более действенные инструменты.

Ответный ход за обществом. Признав право власти считать всех, кто не за нее, врагами и провокаторами, граждане даруют ей полное и окончательное право делать с ними все, что только душе заблагорассудится. Тоже в принципе выход, однако безоблачного будущего не гарантирует. Потому как старые рецепты в этой области хороши только для поваров. У их клиентов они практически гарантируют долгое несварение.