Вопрос о власти, именуемый сегодня «проблемой 2008», день ото дня все больше занимает умы и тех, кто кормится с политики, и тех, кто еще сохранил к ней хоть какой-то интерес.

В то что в 2008 году Владимир Путин попрощается с Кремлем, не верят ни его сторонники, ни, тем более, противники.

И даже если Путин сам не хочет никакого третьего или даже четвертого срока, убедить общество в этом он сможет, только попрощавшись с Кремлем в день окончания своих полномочий.

Отсюда и значительный интерес к возможной технологии сохранения власти за нынешним президентом. Большинство из обсуждаемых политизированной публикой вариантов сводятся к тому, что без внесения поправок в Конституцию не обойтись: хоть переделывай Россию из республики президентской в республику парламентскую, хоть доводи до логического завершения процесс объединения с Белоруссией, хоть просто отменяй ограничения на количество президентских сроков на одного человека.

Меж тем, вне зависимости от «проблемы 2008», страна все ближе к конституционной реформе. К этому Владимира Путина подталкивает логика запущенного им самим политического процесса, суть которого сводится к решительному и окончательному прощанию с ельцинским наследием.

Пять лет назад Путин принимал у своего предшественника президентскую республику, а сегодня Россия — мегапрезидентская республика.

Если попытаться описать сложившуюся политическую систему буквально в двух словах, то на ум прежде всего приходят два понятия: простота и управляемость. Неожиданностей нынешнему режиму ждать неоткуда и не от кого. Политический процесс сосредоточен в Кремле, все прочие институты власти в лучшем для себя случае выполняют технические функции.

При этом Путин производил перестройку, формально ничего не меняя. Все институты власти, существовавшие при Борисе Ельцине, де-юре сохранились в прежнем виде, но де-факто суть их стала совсем иной. Достаточно сравнить Совет федерации образца весны 2000 и весны 2005 года или сопоставить влияние кабинета Михаила Касьянова с авторитетом правительства Михаила Фрадкова.

Перемены коснулись не только институтов власти, но и всего общества. Сегодня страна совсем не похожа на саму себя пятилетней давности.

Значительная часть общества согласна с выдвинутым властью тезисом о том, что в России должна существовать «особая» форма демократии, мало чем напоминающая традиционные образцы. Согласно опросам «Левада-центра», так считает 45% населения, еще 16% уверены в том, что в России нужна демократия, «как в Советском Союзе».

Для новой, путинской страны сохранение, пусть даже и на уровне формально существующих механизмов, институтов власти ельцинского образца совершенно не нужно.

<1>Даже элементарная забота об их поддержании в пристойном виде отнимает у режима уйму времени и сил, для которых он, возможно, нашел бы иное, более удачное применение.

Поэтому если конституционная реформа будет запущена, то ее главной задачей станет юридическое закрепление неформальных перемен, произведенных в стране за последние годы, и принципиальное решение вопроса о власти на ближайшую историческую перспективу.

Так называемая «проблема третьего срока», наверное, тоже будет каким-то образом решена. Однако это станет далеко не главным, скорее, даже частным вопросом. Форма не будет иметь принципиального значения. Равно как и само по себе продление срока президентских полномочий Владимира Путина является не столько целью, сколько одним из важнейших условий окончательного оформления и закрепления нового политического уклада на ближайшую историческую перспективу.

Собственно говоря, Конституция 1993 года решала — и с успехом — аналогичные проблемы. Просто российское общество меняется настолько быстро, что ближайшая историческая перспектива составляет не больше одной-двух пятилеток.