«Из двух зол сербы выбирают оба», — эту поговорку сербы придумали о себе сами. И, судя по всему, они ее подтвердят в ближайшее воскресенье, выбирая президента. Сценарий почти расписан, исполнители главных ролей — ветераны белградской сцены, и уже не так даже и важно, кто и как отыграет свою роль. Все знают, что в первом туре наверняка победит радикал Томислав Николич, как это уже бывало. После этого избиратель пробудится от дремоты и во втором туре бросится спасаться от намечающегося кошмара, и отдаст голос либералу Борису Тадичу, дабы не дать поговорке сбыться самым радикальным образом.

В десинхронизации зла и заключается интрига, причем отнюдь не только сербская.

Любой другой сценарий и любой другой состав участников финала, намеченного на 3-е февраля, мог бы стать сенсацией. Премьер-министр Воислав Коштуница, все менее отличимый по своим лозунгам от радикалов, соперничать с ними не сможет. Борис Тадич, располагающий стабильной поддержкой, гарантирующей ему второе место, на первое рассчитывать тоже едва ли может. Поэтому

интригу сербских выборов составляет отнюдь не арифметика, а контекст, в который этим выборам пришлось быть вписанными.

Главный вопрос не в том, кто победит, а в том, как относиться к неизбежной независимости Косово. Независимости, которая начнет официально оформляться сразу после подведения окончательных итогов. И тоже вне зависимости от того, кто победит.

В Сербии все это понимают. Это вообще история обреченного понимания того, что неотвратимо. И в рамках этого понимания готовы сделать что-нибудь в сердцах. Например, проголосовать за Николича. И отнюдь не всегда из желания досадить решившему все за сербов миру. Миру, обещавшему Сербии в случае правильного выбора принять ее в свои ряды. Есть драматургия чисто внутреннего свойства, но оттого ничуть не менее поучительная.

Ведь как Николич является бледной тенью знаменитого Воислава Шешеля, за трансляцией гаагского суда над которым наблюдают в белградских кафе, как за игрой «Реала» против «Црвены звезды», так и Борис Тадич воспринимается как невыразительная копия расстрелянного либерального символа Зорана Джинджича.

Может, это и правильно голосовать не за человека, а за идею, но не в сегодняшней Сербии.

То, что Косово потеряно, это понятно. Но очень хочется, чтобы кто-то об этом прямо сказал. Сербы так и говорят: нужен Ататюрк или де Голль, а их нет и не предвидится. Любимому занятию Милошевича — делать вид, что еще не все потеряно, когда потеряно абсолютно все, — предается каждый из соискателей. Кто со злорадным удовольствием, как радикалы и Коштуница, для которого поддержка морально-боевого духа косовских сербов оказалась последней политической ставкой. Кто-то с невеселым лицом человека, которому не суждено стать Ататюрком — как Борис Тадич. И ему приходится соглашаться на воинствующие антиевропейские заявления ведомого Коштуницей парламента, мол, Сербия никогда не согласится продать Косово за приобщение к Европе. Ему только и остается уповать на то, что Запад поймет своеобразие момента. И Западу, действительно, ничего не остается. И он ждет развязки — без ажитации, а так, как ждут финальных титров в опостылевшем кино, чтобы, наконец, выйти из зала, следуя приличиям.

А за Шешеля в белградских кафе болеют все, вне зависимости от политических пристрастий. Он, действительно, смотрится в Гааге неплохо. По крайней мере, лучше, чем «Црвена звезда» в матче против «Реала». «Вот пойду и проголосую за Николича», — мрачно анонсирует приятель, которого не заподозришь в симпатиях к радикалам. «Все равно это ничего не изменит, а эти ребята-либералы пусть посидят в оппозиции, может быть, поумнеют».

Он знает, что не поумнеют, и во втором туре он вместе со всей Сербией ринется на избирательные участки, чтобы спастись от Николича. Потому что понятно: Николич ничего не изменит, а лишь продолжит линию той политической неадекватности, символом которой Сербия остается уже который год. А это уже хуже любых плохих метаморфоз.

Потерять Косово и остаться за границами Европы, отгораживаясь от предлагаемого шанса — это уже не даже Кустурица, это Хичкок.

И то, что, рассуждая о национальных особенностях соотечественников, многие из сербов безнадежно крутят пальцем у виска, на самом деле признак пусть неблизкого, но избавления от утомительного раздвоения.

И, может быть, именно сербам нужнее всех окончательное закрытие косовского вопроса. Пока он открыт, те, кому это нравится, могут по-прежнему тревожить сознание несбыточными иллюзиями. А тем, кому это не нравится, по-прежнему придется прятать глаза и надеяться на понимание утомленного всем этим мира.

То, что Европа вполне стоит невозвратимого Косово, сербы, не всегда себе в этом сознаваясь, знают сами.

Просто если об этом прямо никто не скажет, мучения будут продолжаться. А тот, кто это скажет, проиграет выборы. Из двух зол одно все-таки должно наступить. Чтобы избежать одновременного выбора обоих.

Сербы знают, что за Косово, кроме нескольких десятков сумасшедших, воевать никто не пойдет. Но в первом туре еще можно напоследок похулиганить. А потом, пережив драму второго, вместе со всеми наблюдать за тем, как исполняется косовский график. А он уже расписан так, что исполнение уже не зависит не только от сербов, но и всех остальных участников мероприятия. 3-го февраля Сербия говорит свое последнее слово, которое уже никого не интересует. Через несколько дней Приштина анонсирует свою независимость, и с этого момента начинают тикать 120 дней, которые отведены на замену ооновской миссии миссией Евросоюза.

Получается, что первый праздник независимого Косово придется на июнь. Максимум на июль. Сербам свой окончательный выбор, который они знают, придется сделать значительно раньше.

Автор — обозреватель газеты «Газета»