Цивилизация
«Союз правых сил» всегда опирался на средний класс. Либеральное же сознание российского мидл-класса не просто дуалистично, но противоречиво. В нем уживается стремление к независимости, свободе и личному успеху и безмерный конформизм, традиционно более свойственный консерваторам-государственникам. Между выразителями этих двух крайних позиций бескрайнее болото: люди, теоретически придерживающиеся рыночных взглядов, но не задумывающиеся о том, что при несоблюдении базовых принципов демократии рынок просто невозможен, а главное, не склонные на практике отстаивать либеральные права и свободы и уж точно не готовые «идти за них на бой». Эту часть электората можно условно назвать либеральным планктоном.
Свойственную его сторонникам двойственность СПС воспроизводил и на уровне высшего руководства, и на региональном уровне уже с момента своего создания. В 1999 году СПС прошел в парламент, скандируя наряду с традиционными демократическими лозунгами слоганы, соответствующие политическому моменту: «Путина в президенты, Кириенко в Думу». И
до 2002 года партия сохранялась как единое целое, ожидая, что либерализм и лояльность к новой кремлевской власти столь же успешно удастся сочетать в реальной политике, как в выборной кампании.
Но по мере того, как власть все жестче проводила линию на ограничения политической конкуренции, расхождения между «прагматиками» и «идеалистами» в СПС становились все очевиднее. Причем на протяжении всего существования партии идейное крыло неизменно проигрывало прагматичному. И чем дальше, тем яснее было, что партийный монолит неминуемо расколется и рухнет. Это в конечном счете и произошло.
Раскол же в высшем руководстве случился еще в 2003 году. Я и Немцов тянули партию в оппозицию, Чубайс и в меньшей степени Гайдар — в критическую, но лояльность.
В результате этой промежуточной позиции партия не просто проиграла выборы в Думу, но проиграла их с серьезной потерей лица. В 2004 году, когда я выдвинула свою кандидатуру в президенты в качестве оппозиционной альтернативы Путину, меня поддержало лишь меньшинство партии во главе с Немцовым, большинство же под водительством Чубайса — нет. Далее под давлением многих обстоятельств СПС просто начал сыпаться.
На парламентских выборах 2007 года партия кидалась из крайности в крайность — от конформизма до радикальной оппозиционности — с такой скоростью, что избиратель просто растерялся и либо проголосовал за «Единую Россию», либо вовсе проигнорировал выборы. В начале 2008 года покинул партию и Борис Немцов.
Нынешний уход Никиты Белых и присоединение СПС во главе с Леонидом Гозманом к кремлевскому проекту лояльной правой «оппозиции» лишь завершил процесс окончательного раскола. Либеральный планктон победил. В новом проекте, не последнюю роль в создании которого в очередной раз сыграл Анатолий Чубайс, политический конформизм будет приправлен экономическим лоббированием интересов малого и среднего бизнеса.
Высшее федеральное руководство СПС в конечном счете шло за большинством. Как за большинством в электорате, определяемым тем самым планктоном, так и за большинством в региональных партийных отделениях, набор которых чаще всего был замотивирован на карьерный успех, а не на демократические ценности, что было более приемлемо для «Яблока».
Исчезновение СПС для меня ожидаемое событие и, как ни странно это прозвучит, довольно позитивное: карты раскрыты, сделаны новые ставки.
Я и Гайдар вышли из политических проектов, Белых и Немцов присоединились к внесистемной оппозиции — к Касьянову, Каспарову, Рыжкову. Последним не дадут возможности даже участвовать в будущих выборах. Чубайсу дан шанс создать правое прокремлевское крыло в будущем парламенте, региональные отделения СПС разбрелись.
Пока во всей этой ситуации есть один явный победитель — либеральный планктон. Что будет дальше — трудно сказать… Слово за новым поколением. И избирателей, и, возможно, политиков.
