Цивилизация
Александр Лукашенко в очередной раз вступил в должность «хозяина земли белорусской». Протесты подавлены. Если репрессии продолжатся нынешними темпами, то через полгода в стране может вообще не остаться никаких организованных оппозиционных структур. В свою очередь, «вертикаль» получила урок дисциплины. Она думает не о парижских каникулах, а о коллективной ответственности, и теснее смыкает ряды.
Запад, который в последние годы так много поставил на улучшение отношений с Минском, лихорадочно пытается найти адекватный ответ на происходящее, но у него заведомо нет инструментов для эффективного давления на белорусский режим.
Во-первых, экономические санкции, которые могут быть объявлены, работать не будут, по крайней мере, в краткосрочной перспективе. Минск нельзя лишить помощи Евросоюза, поскольку эта помощь почти не предоставлялась. Минску нельзя перекрыть пути экспорта в Европу, потому что промышленную продукцию Белоруссия туда и так не экспортирует, а продукты нефтепереработки или удобрения в самом худшем случае можно продать через третьи страны. Нельзя закрыть транзит российской нефти и газа через Белоруссию, поскольку в этом случае наказанными окажутся Польша и некоторые другие страны ЕС. Более того, к слову, газовый транзит нельзя было бы перерезать, даже если бы уже функционировал «Северный поток». Нельзя запретить Белоруссии торговать военными технологиями со всеми своими клиентами, начиная с Китая и кончая Азербайджаном. Нельзя, наконец, предотвратить возобновление российских субсидий.
Но самое главное – нельзя заново «усыпить» тот экономический интерес к Белоруссии, который был успешно разбужен дипломатией Минска и лоббистами на Западе. Кто-то заинтересован в рынках, и в условиях кризиса этот интерес не стоит сбрасывать со счетов. Кто-то видит серьезные возможности использовать портовую инфраструктуру Балтии и Украины для транзита грузов в и через Белоруссию. Кто-то зарезервировал средства для участия в ожидаемой белорусской приватизации. Эти бизнесмены всегда найдут возможность обойти любые санкции, если они не будут сопровождаться действительно жестким механизмом наказания.
Собственно, это уже происходит. 19 января, практически в тот самый момент, когда европейский парламент окончательно согласовал принятую на следующий день жесткую резолюцию по Белоруссии, страна успешно разместила семилетние евробонды на $800 миллионов. Организаторами выпуска, если верить сообщениям СМИ, стали BNP Paribas, Deutsche Bank, Royal Bank of Scotland и российский Сбербанк. Размещение произошло под проценты, сопоставимые с португальскими. Это реальный ответ на вопрос о степени доверия Запада режиму и желании иметь с ним дело.
Позволю себе одно замечание. Предположения автора о том, что Запад в любом случае признает победный для Лукашенко исход выборов в Белоруссии, некоторыми коллегами были встречены с недоумением. Но
признание – это не только и не столько юридический акт, оформляющий качество процедуры прихода того или иного человека к власти. Признание – это практическое взаимодействие с этим человеком и его режимом. В этом смысле никакой изоляции Белоруссии не было и не будет.
Во-вторых, Европейский союз все еще не в состоянии публично признать одну, в общем-то, очевидную вещь. «Продвижение демократии» в Белоруссии невозможно, если не проводить такой политики во всем регионе, лежащем непосредственно к востоку от его границ. Можно, наверное, добиться того, чтобы европейские хоккейные команды в 2014 году не полетели из Сочи на чемпионат мира в Минск, но нельзя не замечать того, что региональные автократии служат друг для друга источником поддержки.
Вообще-то трудно представить, что многие европейские политики сегодня столь активно мечут стрелы в адрес Минска именно потому, что в силу все тех же известных бизнес-интересов просто не осмеливаются сказать то же самое в адрес Москвы. Но, возможно, это ошибочное впечатление, и они действительно считают, что с Россией или Азербайджаном можно построить партнерство, невзирая на разницу в ценностях, и только с Белоруссией – нельзя.
Означает ли все это, что Запад пытается только спасти лицо? Нет, не означает. Потому что Европа борется за сохранение уважения и симпатий белорусов, то есть наращивает свою «мягкую силу». Этого инструмента недостаточно, чтобы изменить поведение диктаторов, но достаточно, чтобы в долгосрочной перспективе обеспечить стратегическую привязку к себе соседних наций, как это было во многих случаях на тех же Балканах.
Москва же делает ровно противоположное. Ее красноречивое и циничное (по-другому не скажешь) молчание по поводу тех арестованных кандидатов в президенты, которые вопреки аналитическим раскладам «повелись» на какие-то обещания, полученные в соответствующих московских кабинетах, уничтожает последние остатки пророссийских настроений в стране. И в данном контексте не важно, молчит ли Кремль потому, что вообще не считает себя «в ответе за тех, кого приручил», или потому, что отдает себе отчет в том, сколько нежелательной для публичного обсуждения информации попало к белорусским спецслужбам после месяца допросов.
Правда, возможно и другое объяснение. Кремль может вообще не волновать, что думают белорусы. Можно удовлетвориться тем, что дрейф Минска на Запад, который так напугал Москву в предыдущие год-полтора, остановлен. Более того,
кто знает, может быть, в обстановке ухудшения белорусско-западных отношений даже удастся дожать «батьку» и все-таки получить контроль над белорусской нефтепереработкой.
Ради этого не жалко пообещать новые нефтяные субсидии в размере $4 млрд (тем более что пока – только пообещать).
Может, и так. Но эксперты почему-то практически единогласно заявляют о том, что российско-белорусский конфликт лишь временно притушен, но не разрешен, и январское прекращение поставок российской нефти в Белоруссию – тому очередное доказательство. Что, как и раньше, Лукашенко не заинтересован в том, чтобы оставаться запертым в чьей-то исключительной сфере влияния, а по-прежнему хочет балансировать между различными центрами силы. Что ему выгоднее провести приватизацию для своих и отмыть ее результаты на Западе посредством подключения западных же компаний, а вовсе не создавать канал для проникновения кремлевского политического влияния, которое неминуемо последует за российским капиталом. Что для стабилизации макроэкономической ситуации в стране и долгосрочного развития Белоруссии необходим доступ к дешевым ресурсам международных кредитных организаций. В такой ситуации
исключать возможность нулевого варианта и восстановления статус-кво по состоянию на 18 декабря – освобождение политзаключенных в обмен на отказ от санкций – было бы недальновидно. Лукашенко все равно выиграет, зачистив в промежутке внутриполитическое поле, а ЕС будет готов объявить об успехе своей дипломатической миссии.
После выборов 2006 года аналогичный размен занял два с половиной года. Сегодня же, с учетом инвестиций, недавно вложенных обеими сторонами в налаживание диалога, может понадобиться гораздо меньше времени.
Что Москва будет делать в этом случае? Какими инструментами она будет пользоваться, сначала расписавшись в неспособности сместить Лукашенко, а потом сдав последних немногочисленных «своих» в Белоруссии и пойдя на восстановление механизма субсидий правящему в Минске режиму? Поживем – увидим.
Впрочем, Александр Лукашенко на самом деле борется не с Россией, не с Западом и даже не с оппозицией. Он бежит наперегонки со временем. И сколько бы тактических схваток он ни выиграл, победа в этом соревновании ему не по силам. Потому что его система правления, как и другие сохранившиеся персоналистские режимы, в сегодняшней Европе выглядит явным анахронизмом.
Автор — директор исследовательских программ по «Восточному соседству» ЕС и России Финского института международных отношений.
