Цивилизация
Согласно постановлению суда, слушания о мере пресечения расстрелявшему лагерь под Осло Андерсу Брейвику прошли в закрытом режиме. «Присутствие обвиняемого на публичных слушаниях может привести к исключительной и очень сложной ситуации в плане следствия по делу и безопасности», – посчитал суд, решивший, что Брейвик проведет восемь недель под арестом в одиночной камере.
Сам Брейвик требовал провести слушания в открытом режиме, чтобы публично изложить мотивы своего преступления. Кроме того, он хотел выступать в униформе, чтобы окончательно героизировать себя перед лицом максимально возможной меры наказания, которую ему наверняка присудят. По норвежским законам, это фактически пожизненное заключение — 21 год тюрьмы с возможностью продления каждые пять лет, если суд решит, что заключенный все еще представляет опасность.
Начальник полиции Норвегии и премьер-министр высказывались за открытый процесс (хотя потом полиция сочла это нецелесообразным). Квинтэссенцией российской точки зрения стало заявление и. о. спикера Совета федерации Александра Торшина, что категорически нельзя предоставлять трибуну террористу. В самой Норвегии общественное мнение не едино по этому поводу: многие люди считают, что террорист не имеет права высказываться; в Facebook создаются группы в поддержку закрытых слушаний и по бойкоту Брейвика и тех СМИ, которые будут освещать процесс.
Между тем говорить о закрытости процесса над Брейвиком можно лишь условно — по сути, максимально возможная публичность и открытость этого чудовищного злодеяния уже достигнута.
Во-первых, широко растиражирован манифест этого 32-летнего норвежского борца с исламизацией Европы. 1500 страниц — вполне достаточный объем, чтобы понять его взгляды и намерения. Во-вторых, сам теракт был проведен в максимально публичной форме — Брейвик не скрылся с места преступления, более того, на острове Утойя он сдался наконец прибывшим туда спецназовцам без сопротивления. В-третьих, закрытость не означает отсутствия информации, и после сегодняшних слушаний состоялась пресс-конференция судьи, который пересказал основные заявления Брейвика о его мотивах, целях и т. д. В-четвертых, сама по себе открытость процесса вряд ли существенно повлияла бы на мнение тех, кто сочувствует Брейвику, разделяет его взгляды или тем более методы борьбы за свои идеалы.
Главная опасность теракта, кроме, разумеется, невинно загубленных человеческих жизней, в том, что он прямо целит в принципы общественного устройства.
Теперь и обыватели, и власти оказываются между двух огней: стало ясно, что реальной угрозой являются не только радикальные исламисты, но и их радикальные антагонисты. Причем убивают они, как выяснилось, не «иммигрантов», а политических противников. Сразу возникает серьезное искушение сделать более закрытым и жестко контролируемым само общество.
Показательно, что в блоге Politically Incorrect, объединяющем европейцев правых взглядов, рассматривающих исламизацию как одну из главных угроз демократии, действия Брейвика решительно осуждаются, поскольку он фактически уподобился тем, против кого боролся. Это попытка подрыва европейской идентичности и демократических порядков, которые и привлекают мигрантов из стран, менее развитых экономически и с точки зрения политических свобод.
Теракт Брейвика сразу стали сравнивать с поступком ветерана войны в Персидском заливе Тимоти Маквея, который в 1995 году взорвал здание в Оклахома-сити, где располагался ряд федеральных ведомств. Для Америки это тоже было шоком — в этом теракте ожидали увидеть «мусульманский след». Процесс над Маквеем был открытым, негласным героем нации он не стал, подобных терактов полтора десятилетия в США не было, базовые принципы американской демократии не изменились. Но проблема осталась.
В любом случае практика показывает, что в недемократических и закрытых государствах риск терактов как минимум не меньше, чем в открытых. Повлияет ли чудовищный теракт в Норвегии на европейскую и мировую историю, покажут ближайшие годы.
Для человеческой цивилизации самым лучшим исходом было бы, если бы этот след остался только в виде памяти о невинных жертвах Брейвика. В своем манифесте и в дневнике, где он описывал подготовку теракта, Брейвик заявлял о намерении совершить революцию и изменить норвежское общество. Критически важно, чтобы ему это не удалось.
