В далеком советском детстве, когда вода была существенно мокрее, когда Брежнев дружил с Никсоном и даже получил от него в подарок американский автомобиль, когда думалось не о корвалоле, а о Корвалане и со сцены актового зала школы весело выкрикивалось El pueblo unido jamás será vencido, младшие школьники путем обмана покупали или просто выклянчивали кубинское табачное изделие Partagas. Эти сигареты ценились не сами по себе: для учеников начальной школы они все-таки были крепковаты, да и покуривали-то все больше ароматизированные отечественные «Золотое руно», которые пахли, как земля после летнего дождя. Ценилась бумага, которая делалась из сахарного тростника: считалось, что она сладкая на вкус.

К чему, собственно, этот короткий мемуар?

А к тому, что руководство страны, по слухам, грозится продолжить гонку санкций и отрубить себе теперь уже и левую руку — сократить импорт промышленных товаров.

Как патриот своей родины считаю, что и этого недостаточно: надо вернуться к продовольственному импорту еще раз и запретить, к примеру, всякие там виски и сигареты из мира супостатов. Курили кубинские сигареты — и ничего, никто не умер. По крайней мере сразу…

Да и болгарские Opal в силу их созвучия русскому глаголу сразу же заменяла в народном фольклоре надпись «Курение приводит к импотенции». Правда, Болгария теперь не в нашем лагере.

И с промтоварами тоже правильно. Только пошире надо неводом забирать, пошире. Долой всякие там «интимиссими» — не наш это путь. Зато какой простор для нашей легкой промышленности.

Представьте себе отечественного министра иностранных дел С.В. Лаврова в готовом костюме отечественного производства, в отечественной синтетической сорочке и, не к ночи будет помянут, отечественном галстуке на встрече со Штайнмайером, Фабиусом и Климкиным. Да, он станет несколько менее элегантным. Так это и хорошо. Начинать правительству надо с себя. И прежде всего — премьер-министру с его узкими галстуками.

А еще лучше — наладить производство лаптей и косовороток для чиновников группы «А» — так будет гораздо сувереннее и патриотичнее. И минуя стадию пересаживания на «Ладу-Калину», начальству надо сразу пересесть на БМП — в десантное отделение: как эффектно будет выглядеть руководящий кортеж!

И хватит пить на досуге дорогой островной односолодовый виски — Молотов с Вышинским себе такого не позволяли. Если министр иностранных дел до сих пор еще не бросил курить, то, перейдя на низшие отечественные сорта, бросит сразу же. Был ведь такой советский анекдот, в котором, правда, действовали директора черкасской и одесской табачных фабрик, ну да это не важно.

— Что вы такого кладете в вашу «Приму», что она получается лучше нашей?
— Ветошь, опилки, щепочки и чуть-чуть табаку сверху.
— Ах, вы еще и табак кладете!

Вспомнишь тут времена Суркова. Раньше хотя бы только демократия была суверенной, теперь суверенным должно стать даже программное обеспечение.

Но, как говорил один герой «Кавказской пленницы», «вы даете нереальные планы»: что значит, товарищ министр Никифоров Н.А., добиться полного информационного суверенитета и импортозамещения ПО силами миллиона отечественных программистов за пять-семь лет?

За пять-семь лет тут такое может случиться, что не понадобится импортозамещение. Надо года за два-три. К выборам парламента, президента и столетию Великой Октябрьской. В ознаменование, так сказать.

Скептики могут заныть: откуда, мол, возьмется миллион? А шарашки на что? В «Круге первом» все читали? Посадим куда надо миллион программистов, они и будут работать над дальнейшей суверенизацией демократии путем суверенизации системы «ГАС-Выборы». Заодно БАМ достроят.

На очереди финансовый суверенитет. А там и богатое слово Visa приобретет наконец смысл выездного документа.

Можно еще рубль сделать обратно неконвертируемым. И цены заморозить. Запретить «Машину времени». Отменить время. И поселить себя внутри антиутопии, покуривая козью ногу и почесывая на закате трицепс после получения трудодня за работу в поле — в рамках поддержки отечественного товаропроизводителя и восстановления колхозного строя.

Есть, правда, во всем этом положительный момент. Наверное, тогда-то они, верхние люди, нас и покинут.

Ну хотя бы потому, что их дети и нехитрый, так сказать, скарб будут эвакуированы за пределы суверенных информационной, продовольственной, финансовой, политической и прочих систем. И они уедут коротать старость в рамках, как выражаются экономисты, трансферта внутри домохозяйств — то есть в кругу семьи. А мы останемся тут. В крепости, которую, как выяснится, никто никогда не осаждал и осаждать не собирался.

С санкциями, которыми мы наказали сами себя. С кнопкой Reset в руках.