Провозглашенный властью новый курс на управляемую политическую конкуренцию рискует столкнуться с большой проблемой. Сентябрьские выборы зафиксировали если не смерть, то почти коматозное состояние так называемой системной оппозиции, трех старых партий — партнеров «Единой России» по Госдуме — КПРФ, ЛДПР и «Справедливой России». Вырастить новых гомункулов оппозиции, этих «вроде бы конкурентов», будет очень непросто. На четырнадцатом году правления нынешней власти наши люди перестают верить в то, что есть «добрый царь» и совершенно независимые от него «злые бояре».

Конечно, свою роль в откровенно слабых результатах старых парламентских партий на последних выборах сыграла политическая реформа. Усложнявшийся долгие годы порядок регистрации партий в одночасье радикально упростили. В результате с КПРФ в некоторых регионах боролись не только давно отколовшиеся от них «Патриоты России», но и «Коммунисты России», и даже Коммунистическая партия социальной справедливости — специально для любителей винтажной аббревиатуры КПСС. Но ничего похожего по названиям на ЛДПР или «Справедливую Россию» на выборах не было, а эти славные организации тоже почти повсеместно провалились.

У партий, годами имитировавших в России оппозицию, появились две причины для скорой гибели. Первая — естественная нелюбовь публики к политическим лузерам. Если партия годами не выигрывает никаких выборов и при этом ничего не меняет в своем поведении, у людей просто нет резона за нее голосовать. Вторая причина куда опаснее для устойчивости политической конструкции. Еще в июле Центр стратегических разработок Михаила Дмитриева по заказу Комитета гражданских инициатив Алексея Кудрина опубликовал доклад о политических настроениях в стране. Там была и констатация остановки падения рейтингов Путина и «Единой России», стабилизировавшихся на уровне 40–45%. И удивительно высокая цифра людей, готовых лично участвовать в акциях протеста, правда не с политическими, а с экономическими требованиями, — 43%. И вывод о том, что две трети россиян выступают за жесткие меры против мигрантов (увы, часто путая их с выходцами с российского Северного Кавказа, абсолютно законными гражданами России).

Но, пожалуй, главный тренд эпохи таков: впервые большинство граждан стало переносить ответственность за положение дел в стране и у них дома с местной власти на президента и Госдуму. Причем число таких людей за последние три года удвоилось.

Сейчас уже мало кто вспоминает: та же «Справедливая Россия» оказалась в Госдуме по итогам выборов декабря 2011 года исключительно потому, что за нее голосовали в знак протеста против «Единой России». Как за оппозицию. Но теперь парламентская оппозиция в сознании большинства, а не только политизированного ядра протестного электората, неотделима от власти. Это просто ее «низшая» часть. Оппозиционер Зюганов? Оппозиционер Жириновский? Оппозиционеры Левичев и Миронов? Не смешите людей.

Перевод стрелок, создание иллюзии, будто бы несмотря на то, что в стране давно жесткая вертикаль власти, во всем плохом виноваты местные начальники, а за все хорошее надо благодарить исключительно верховное начальство, чем собственно и занималась наша системная оппозиция, становится все более хлопотным занятием. Нынешнее правительство настолько тощее с точки зрения политического веса и несамостоятельное, что даже самые недалекие обыватели из числа тех, кто не слишком доволен происходящим в стране, начинают понимать: нелепо быть против правительства, но за президента. И наоборот. Тем более что возглавляет кабинет министров бывший президент, заменивший нынешнего.

Госдума, которую россияне и раньше недолюбливали, из-за скандалов с тайной заграничной недвижимостью депутатов, фиктивных разводов, чтобы скрыть эту недвижимость, принятия порой откровенно диких законопроектов, заставивших обратить внимание на политику далеких от нее людей, и вовсе стала походить на жупел.

До сих пор политическая система в России в принципе не предусматривала никакой реальной оппозиции. А так называемая системная играла роль «второй», «третьей» и «четвертой» ног власти. Но рано или поздно ходить на четвереньках людям надоедает. Как говорил один известный политик, страна начала вставать с колен. Теперь вот еще потихоньку поднимается с четверенек своей искусственной политической системы.

Политических оппонентов можно посадить за уголовное дело. Можно, наоборот, постараться встроить их в систему, пообещав какой-нибудь ответственный, но не решающий пост. Однако поляризация общества по отношению к власти в целом уже произошла. Люди, которым это небезразлично, — «за» или «против» всего режима, а не отдельно взятого мэра, губернатора или начальника ЖЭКа.

Наличие игнорирующего выборы большинства не должно вводить в заблуждение — это не сидящая в окопах дачных грядок армия поддержки власти, хотя и не обязательно фанаты реальной оппозиции. Несистемная оппозиция в России по-прежнему крайне слаба и совершенно не структурирована. Но одна из особенностей исторического момента заключается в том, что при нынешнем состоянии системы никакая сильная системная оппозиция уже невозможна. Ибо трудно мизинцу быть в оппозиции к ладони, а носу — противостоять лицу, на котором он расположен. Хотя если нос убрать, сами понимаете, что будет с лицом…