В Минкульте заявили, что не будут ориентироваться на экспертизу фильма «Матильда», проведенную по инициативе депутата Натальи Поклонской. Премьер-министр, выступая на культурном форуме, посетовал, что низкая культура в обществе приводит к появлению нетерпимости и даже агрессии, которая иногда «сводится к преследованию автора, произведение которого еще никто не видел».

В общем, «Матильде» быть, даже несмотря на то, что выводы экспертизы от Поклонской звучат страшно. Только за описание художественно-изобразительных приемов в трейлере картины («денигративная и пейоративная провокативность; применение намеков, метонимий и аллюзий негативного и провокативного характера; приемы совмещения религиозно высокоценного (сакрального) с низменно-вульгарным (обсценно-генитальным) и с терратогенным») впору «двушечку» давать и навеки отлучать от большого искусства.

Как, собственно, в свое время вышло с делом Pussy Riot — видимо, не случайно Поклонская обратилась к тем же экспертам, которые пять лет назад доказывали виновность участниц группы на основании правил Лаодикийского и Трульского соборов. А два года назад они же провели экспертизу спектакля Тимофея Кулябина «Тангейзер» в Новосибирском театре оперы и балета, после чего спектакль там больше никто не видел.

А тут вдруг с «Матильдой» промах вышел. И даже возникает крамольная мысль: а что, если эти ученые, стоящие на защите традиционных скреп, чувств верующих и всего остального в том же духе, и в своих предыдущих экспертизах могли что напутать, являясь, по словам премьера, носителями «низкой культуры»?

Конечно, даже очень далеким от экспертных кругов наблюдателям ясно, что экспертиза сегодня в России что закон в поговорке про дышло. И погугли эксперты Поклонской, кто там у фильма режиссер, могли бы сообразить, что экспертиза против фильма Алексея Учителя — совсем не то же самое, что их умозаключения по опере «Тангейзер» да по девушкам, станцевавшим в храме.

Пугает во всей этой довольно анекдотичной истории другое: все эти филологи, психологи, культурологи, лингвисты и т.д. от самых разных советов, институтов и фондов штампуют сегодня экспертные заключения направо и налево.

Любая вкусовщина, некомпетентность и просто глупость, обрамленная «научными» терминами, может не только перечеркнуть чей-то многолетний труд, но и лечь в основу уголовного наказания.

Так, в деле директора Библиотеки украинской литературы Натальи Шариной, обвиняемой в «возбуждении национальной ненависти и вражды», эксперту из Института языковедения РАН особенно не понравилась «отрицательная характеристика СССР», содержащаяся во многих изъятых книгах. Видимо, в силу собственных политических пристрастий эксперта разозлили такие выражения, как «сталинско-большевистский империализм», «советская оккупация», «коммунистический геноцид в СССР». Недавно суд повторно выслушал эксперта. Женщине грозит от 6 до 10 лет лишения свободы.

В деле Жириновского против газеты «МК» адвокаты лидера ЛДПР принесли в суд лингвистическую экспертизу, ставившую газете в вину не только то, что она, дескать, клевещет на депутата, но и то, что она его «не восхваляет». Так и было написано: «Текст не содержит сообщения о факте достойной подражания и всемерного восхваления партийно-политической деятельности лидера ЛДПР».

Позже журналисты выяснили, что эксперт, написавший эти строки, не имеет даже базового лигнвистического образования — он окончил лишь некие двухгодичные курсы.

Суд в итоге лидеру ЛДПР в иске отказал, но у газеты были свои юристы и свои эксперты, а что может твориться в судах российской провинции с таким вот уровнем экспертизы — даже страшно себе представить. Особенно когда Уголовный кодекс пополнился десятками статей за экстремизм, которым сегодня можно признать любой коллаж, пост или репост. И где большинство «доказательств» следствия базируется на экспертизе высказывания или картинки, размещенных в соцсетях.

По словам Михаила Горбаневского, председателя Гильдии лингвистов-экспертов, время высококвалифицированных специалистов, работающих добросовестно, стоит дорого. Да и результат их работы неочевиден. А следствие обычно хочет получить результат быстро и дешево — оно ограничено процессуальными сроками и располагает маленьким бюджетом. Куда проще завести карманных экспертов, которые за небольшую прибавку к окладу быстро могут подвести «научную» базу под все вопросы следствия.

И на этот спрос тут же нашлось предложение — чего-чего, а недоучек с дипломами в стране хватает.

Понятно, что научная экспертиза не может выжить, когда гибнет сама наука.

Но количество «самих себе экспертов», расплодившихся в последние годы, угрожает не только тем, кто не воздержан на язык в интернете. Это в принципе размывает понятие «нормы» в жизни.

В больнице, когда врач затрудняется поставить диагноз, созывают экспертный совет. Профессиональные медики, несмотря на то что и у них случаются врачебные ошибки, все-таки справляются с лечением большинства болезней лучше, чем бабки-знахарки или духовные целители.

В ракетостроении не может давать советы человек, окончивший двухлетние курсы по физике. Хотя, с учетом наших последних военно-космических «достижений» в этой сфере, не удивлюсь, что и тут появились такие же горе-эксперты.

Вообще считается, что экспертиза, в первую очередь общественно-гуманитарная, умирает не только в России, но и в мире.

Интернет размыл границы между профессионалами и дилетантами, образованными людьми и теми, кто книжек вовсе не читал.

Каждый сегодня имеет не только право, но и легкую возможность высказаться и пользуется этим напропалую. Причем дурак, как известно, отличается от умного тем, что почти не сомневается в своей правоте — то есть безапелляционен и агрессивен. Но в России сегодня плюс к этой общемировой тенденции проще простого обзавестись каким-нибудь дипломом или даже целым институтом (знаю немало таких, состоящих из трех-пяти человек). А с «корочками» это уже не просто мнение обывателя — а заключение «эксперта», армия которых растет. И бойцы этой армии имеют спрос не только в Госдуме.

Скажем, детский омбудсмен явно прислушивается к экспертам, которые ставят под сомнение необходимость вакцинировать детей. Неслучайно предложение Анны Кузнецовой найти альтернативу реакции Манту оживило ряды противников вакцинации в целом, не понимающих в медицине абсолютно ничего, что их абсолютно не останавливает.

Эксперты в телевизоре — сегодня это очевидно всем, кто в состоянии запомнить, что было хотя бы неделю назад, — меняют свои умозаключения в режиме нон-стоп.

Вчера восторгались Трампом — сегодня клянут. Вчера предрекали Европе развал — сегодня говорят, что пока продержится еще старушка.

Вчера учителя — самые первые эксперты для наших детей — гордились учениками, которые побеждали в конкурсах «Мемориала», сегодня не пускают их в Москву на церемонию награждения, потому что эксперты из Минюста признали правозащитный центр иностранным агентом.

И дети на этом примере учатся нехитрой логике приспособления: вовсе не надо проводить трудоемкое исследование с опорой на источники и документы (таковы требования конкурса «Мемориала» под названием «Человек в истории». Например, в этом году школьник из Астраханской области увидел на казахском кладбище безымянную могилу с православным крестом, решил узнать, что за человек здесь похоронен, и по цепочке от одного архива к другому установил его имя и историю) — куда проще написать дома за полчаса что-то типа «спасибо деду за победу» и получить свою пятерку за патриотизм.

Беда, что этот процесс неуважения к экспертизе (как системе знаний и метода получения знаний) идет по экспоненте.

На смену не совсем умным приходят совсем не умные, а потом и вовсе безумные.

И когда руководителю ракетной отрасли или куратору идеологического фронта вдруг потребуются не только лояльные, но и профессиональные советчики, найти таковых будет затруднительно. Прямо как в известной песне «Битва с дураками» Андрея Макаревича, который сегодня тоже не вписался в новую систему отбора кадров:

Когда последний враг упал,
Труба победу проиграла,
Лишь в этот миг я осознал —
Насколько нас осталось мало.