Открыв глаза, я увидел, что часы показывают какое-то невообразимое время. Разумеется, все три будильника не прозвонили вовремя. Я, как ошпаренный, принялся бегать по квартире, пытаясь привести себя в цивилизованный вид. Ни одна одежда не приходилась впору. Все сидело криво, по-дурацки, не налезало или не подходило к глазам. Вдобавок я умудрился наступить на скрепку.

Кое-как одевшись, вспомнил, что хотел принять душ. Хромая, потащился в ванную, где лампы сияли, как в операционной. Опрокинул стакан с зубными щетками, и они разлетелись по всему полу.

Вода шла то горячая, то холодная, а в ванной этажом выше кто-то все время хохотал.

Из ванной меня выдернул звонок в дверь. На пороге стоял печальный молодой человек в темных очках.

— Вы нас заливаете, — кротко упрекнул он.
— Слава России, — ответил я и захлопнул дверь.

Чайник никак не желал закипать, и пришлось пить какую-то молочную бурду. В окне виднелся край двора, причем в таком ракурсе, что идти никуда не хотелось. Кроме того, там шел снег напополам с дождем. Но я из принципа надел легкие весенние ботинки и плащ. Последний, впрочем, тут же порвал, пытаясь выдернуть из замочной скважины застрявший ключ.

В это время пришло SMS-сообщение с неизвестного номера: «Уважаемый Клиент! Оказание услуг по договору приостановлено. Для возобновления оплатите задолженность в размере 7683 рублей». Заодно я проверил почту. Там было новое сообщение по работе, в котором я смог прочитать только одну фразу: «И через систему кураторства разошлем в партнерские регионы».

В подъезде пахло газом и толпились взволнованные жильцы. Спорили, что делать: писать ли в ДЕЗ или сразу подавать в суд на управляющую компанию?

Я обозвал их идиотами и пошел звонить в 04. Минут пять слушал льющуюся из трубки лирическую музыку, которая убивала быстрее газа.

Наконец, сонная девушка спросила, чего мне нужно. Я сказал, что по ее милости дом уже взлетел на воздух, так что хотел просто поблагодарить.

Консьержка смотрела по телевизору хорошие новости из Сирии. Она не почувствовала, что пахнет газом. Я даже знал, как ее зовут: Леокадия Анатольевна. Более дурацкое сочетание сложно придумать.

В почтовом ящике лежал конверт розового цвета с надписью «Долговой документ». Я порвал его в клочья и бросил в мусорную корзину. Подхваченные сквозняком обрывки осыпали яблоневым цветом всю площадку первого этажа. Консьержка оторвалась от новостей, наши взгляды встретились.

Пока я ползал по полу и собирал клочки, мне позвонил приятель и спросил, когда будет готов логотип в векторе? Я ответил, что никогда, и попросил больше с такими вопросами не звонить. Но он не обиделся, а задал второй вопрос: как я отнесусь к тому, что на сцене не будет духовой секции?

Я выключил телефон и наконец выбрался из подъезда. Какой-то пылкий юноша в сотый раз написал на стене дома: «Люблю навсегда», а его альтер эго в сто первый раз снабдил надпись циничным и похабным комментарием.

Идти куда бы то ни было не имело смысла. Почему-то в голове мелькнул нелепый вопрос: люблю ли я Родину? Разумеется, люблю.