Цивилизация
Первый кордон перед «Олимпийским» решили не ставить или, во всяком случае, убрали очень быстро. Да и вообще, пустоватая площадь перед спорткомплексом не говорила о том, что в зале сегодня выступает группа Queen. В фойе тоже было довольно свободно. Зал был заполнен хорошо если на две трети, а из колонок до восьми часов звучал альбом «Back in Black» австралийских корифеев AC/DC. Когда свет наконец погас, стала видна прозорливость оккупировавших верхние трибуны фанатов. С бортов центральных трибун верхнего яруса свисал светящийся оранжевым самодельный плакат с надписью «Long Live For Queen». На экране над сценой меж тем сверкали молнии и летали метеориты.
Виной тому, видимо, была защищенная тридцать лет назад гитаристом группы Брайаном Мэем диссертация по астрономии — старая любовь не ржавеет.
Тот же тезис успешно демонстрировали и поклонники — по большей части достаточно взрослые уже люди. С первыми же аккордами открывающей «Fat Bottomed Girls» фан-зона криками перекрыла выскочившего на сцену экс-вокалиста групп Free и Bad Company Пола Роджерса. Несмотря на то что группа концертирует в таком составе уже три года, расклад сил в коллективе оставался для московской публики гадательным. Некоторые и вовсе говорили, что Роджерс поет на правах приглашенной звезды, а половину концерта в зале посредством видео присутствует сам Фарух Булсара, более известный как Фредди Меркьюри. Ясность внесли уже на третьей песне, которой стала знаменитая «Show Must Go On». Припевы музыканты исполняли почти без участия вокалиста, а сам он скакал по сцене и пытался заводить толпу.
Заводила из него не то чтобы очень, однако публике было достаточно двух членов оригинального состава — Мэя и барабанщика Роджера Тейлора.
Больше всего опасений внушал тот факт, что Роджерс примется играть в мертвеца Меркьюри, и они оправдались. Певец размахивал микрофонной стойкой на манер Фредди и хорошо что еще не удосужился влезть в его трико. Выглядел он при этом хоть паяцем, но никак не был похож на любимого народом уроженца Занзибара. Скорее он напоминал одаренного любителя караоке в не самом заштатном московском, скажем, баре. Хотя вернее сказать — в колумбарии. Казалось, сейчас он допоет, поклонится и начнет передавать приветы друзьям, знакомым и маме. Эффект подчеркивало и его пение. Если голос Фредди при всех претензиях летел и журчал, то те же песни в исполнении Роджерса звучат не то чтобы плохо, скорее приземлено, если не сказать землисто. Кроме того, упор в программе выступления был сделан на традиционные хард-роковые номера, а не на любимые вечно живым лидером барочные эксперименты.
Примерно через полтора часа настало время сольных номеров.
На авансцену вышел Брайан Мэй, который, как ни крути, в коллективе сегодня главный. Он исполнил композицию «Love of My Life» под двенадцатиструнную гитару. На экранах показывали плачущего навзрыд юношу из первых рядов. Следующим номером был бенефис барабанщика Роджера Тейлора. В отличие от моложавого гитариста этот мужчина вызывал куда больше сочувствия. Он пыхтел, потел, но продолжал выстукивать свои партии и петь. Пел он неплохо, но все-таки образ пенсионера-энтузиаста развеять ему так и не удалось. Далее Мэй милостиво позволил Роджерсу спеть несколько собственных песен.
Зал встретил их сдержанно и подпевал только на сравнительно знакомом хите Free «Wishing Well».
Складывалось ощущение, что как-то спланирован был только финал. Кульминацией стала знаменитая «Bohemian Rhapsody», исполненная с появившимся наконец на экране Фредди Меркьюри, и это был бы прекрасный финальный аккорд, но толпа требовала еще. Так что не обошлось без продолжительного биса с «We Will Rock You» и «We Are The Champions» в финале. И эта часть была именно тем, чего от группы ждали все два прошедших часа. Более того, возникал вопрос: а стоило ли вообще столь неубедительно петь все остальное и делать вид, что все нормально и смерти в этой истории не было?
