Цивилизация
Сразу предупредим: «Мелодию для шарманки» Киры Муратовой смотреть непросто. Длинное кино — картина длится около двух с половиной часов — вообще смотреть сложно, но еще тяжелее, когда практически все это время в кадре беспрерывно страдают дети. И тем не менее, будьте уверены, фильм того стоит.
Кино Муратовой как хороший толстый роман. Прочитав один раз и уже зная содержание, в нем можно копаться снова и снова, изучая ранее не замеченные детали и третьестепенных персонажей, появляющихся в повествовании лишь ради пары крохотных реплик. Как во время чтения получаешь удовольствие не только от интриги, но и от смакования литературных виньеток или остроумных авторских ремарок, так и в муратовском фильме ловишь кайф от мелких сценок и вроде бы случайных диалогов, которые сливаются в занятный макабрический этюд.
Пусть немного театральный, но ведь то, что жизнь — театр, замечено так давно, что даже неловко напоминать.
Вокзал, супермаркет, казино — любое место Муратова с одинаковой легкостью превращает в подмостки для очередной трагикомедии, поскольку каждый уголок городского пространства обладает своей удивительной и неповторимой фауной. Вот раскинувшиеся в немыслимых позах пассажиры спят в привокзальном зале ожидания, вот мушиный рой людей, синхронно болтающих по мобильному телефону, вот сладкоголосая бомжиха, вот увлеченный рулеткой бандит, а вот пожилая пара, разговаривающая оперными ариями («Ты наступила в говнооо-о», — поет муж, галантно подавая спутнице руку). Все они одинаково интересны, никто из них не лучше и не хуже, как в глазах энтомолога таракан ничуть не лучше моли, — это не те категории, в которых их можно сравнить.
Что же касается сюжета, то «Мелодию для шарманки» тянет назвать современной вариацией «Девочки со спичками» Андерсена или, если хотите, «Мальчика у Христа на елке» Достоевского.
Никита и Алена (Елена Костюк получила за роль приз ММКФ), брат с сестрой, недавно лишившиеся матери, пытаются отыскать отцов, хотя бы одного из них, потому что папы у них разные. Грустная одиссея, во время которой героям будут попадаться на пути сплошь сциллы и харибды, происходит в канун Рождества: дети заглядывают в освещенные праздником окна и видят, как в тарелку накладывают сочное мясо, на подоконнике стынет запеченная курица, а иные более счастливые и богатые сверстники веселятся с родителями и ковыряют пальцами торт.
Вместе с Никитой и Аленой заглядывает в окна сытой благополучной жизни сама Кира Муратова, которая, кажется, взялась проэкзаменовать наши души.
Это тест: вот на вашем пороге появляются двое потрепанных сирот — что будете делать?
Варианты ответа: пройдете мимо, обманете, выпроводите, нахамите, поможете. Не обвиняя, а лишь констатируя факт, Муратова задается вопросом, у кого хоть что-нибудь шевельнется в сердце, и трезво на него отвечает: почти ни у кого, разве что у пары-тройки из десятков, если не сотен людей. И если вам это кажется мизантропическим преувеличением, есть простой способ проверки — подставьте себя на место муратовских героев, самых обычных людей, которые спешат в гости и не хотят видеть беспризорников в собственном подъезде.
И да, не стоит обманываться и обвинять во всех бедах судьбу: Муратова, выступая в роли рока, то и дело кидает на помощь детям спасательный круг — упавшая монетка, бесхозная купюра, богатый благодетель — вроде бы хеппи-энд неминуем. Но люди снова не выдерживают экзамен: монетка суетливо подобрана, купюра украдена, благодетель исчез –
счастливый сказочный финал в наши дни едва ли возможен, как бы азартно ни размахивала волшебной палочкой фея-крестная.
Олег Табаков (которому в «Трех историях» случилось пострадать от детской жестокости) в «Мелодии для шарманки» сыграл одного из тех, кого при виде голодных детей совесть все же кольнула. Позднее он говорил в интервью, что в 60-е Александр Вампилов диагностировал у советских людей рак совести, а Муратова предупреждает о глухоте. Вторила Табакову и мелькнувшая в картине Рената Литвинова, поминая свойственное нынешней эпохе тотальное равнодушие. Обобщая симптомы, наверное, можно сказать, что «Мелодия для шарманки» определяет у современного человека атрофию души.
