Цивилизация
В ночь на 24 мая в твиттере воображаемой жены Стивена Фрая появилось сообщение, которое в переводе звучит примерно так: «Осторожно, спойлеры для поклонников «Остаться в живых»: вы пустили коту под хвост последние шесть лет своей жизни». В воскресенье весь (ну хорошо, почти весь) мир увидел, наконец, финальный эпизод шестого сезона сериала, многолетняя эпопея подошла к «Концу» (именно такое название получила последняя серия). Те, кто по каким-то причинам не приник к экрану во время трансляции, утром в понедельник обнаружили искомую серию в сети в самых разных вариантах: почти двухчасовой эпизод перевели, к примеру, на русский уже к вечеру понедельника.
Все эти факты стоит привести ради того, чтобы лишний раз убедиться: «Остаться в живых» стал важнейшим культурным событием последних лет.
Именно с него начался «сериальный бум» и разговоры о том, что настоящее кино ушло из кинотеатров в телевизор. Бюджет, масштаб, сложные натурные съемки – между большим и малым кино были стерты все границы, кроме разве что чисто драматургических.
Теперь, когда все закончилось, подмывает начать рассуждать о том, что нас ждет, куда теперь пойдут сериалы. Станут ли они еще масштабнее? Как вырастет бюджет? Когда сериалы начнут показывать в кино? Когда начнутся съемки в космосе, в конце концов? Ставить подобные вопросы, а потом отвечать на них можно почти бесконечно: их не меньше, чем тех, что остались после окончания «Остаться в живых».
Однако, вместо того чтобы по привычке заниматься прикладной хиромантией, вычленять тренды и пути их развития, стоит, мне кажется, сперва разобраться, что все-таки закончилось в это воскресенье вместе с одним из самых зрелищных шоу в истории телевидения.
Для начала вспомним, что два сериала, инициировавших телевизионный бум («Доктор Хауз» и «Остаться в живых») стартовали почти одновременно – осенью 2004 года. Поклонники продукции НВО могут возразить, что телеренессанс начался пятью-шестью годами раньше — «Кланом Сопрано» и «Сексом в большом городе», однако мафиозные и женские хроники, несмотря на остроумие задумки и отнюдь не мыльный драматизм, были все же ближе к установившейся сериальной традиции, которую перевернул, в первую очередь, «Остаться в живых».
Режиссер и продюсер Джей Джей Абрамс решился на невероятную авантюру – высокобюджетный долгоиграющий сериал с абсолютно киношной картинкой и звездами (пусть и не первой величины) в главных ролях.
Провал мог быть оглушительным, но расчет оказался совершенно точным – многие актеры подписывали контракт только ради работы на тропическом острове. Зрители, в свою очередь, запросто купились на глянцевитую картинку, типизированных, но обаятельных героев и мистическую интригу.
Несмотря на то что создатели сериала с самого начала говорили, что уже знают, чем завершить эту историю, жизнь внесла в первоначальный замысел ощутимые коррективы. В процессе работы множились смыслы и сущности (как герой Майкла Эмерсона Бен Лайнус, изначально заявленный в паре эпизодов), по просьбам фанатов в середину впихнули два сезона.
В результате по дороге к финалу несколько героев просто потерялись, а львиная доля поставленных вопросов осталась без внятных ответов.
Наконец, участие самого Абрамса к концу стало минимальным из-за приваливших голливудских проектов: в его лице студийные боссы нашли, наконец, человека, способного достойно обращаться с большими бюджетами.
И тем не менее, несмотря на постоянную смену правил игры (прием действительно не вполне честный) и очевидную избыточность, «Остаться в живых» всегда оставался настоящим приключенческим сериалом.
То есть историей очевидно романтической, сентиментальной и жертвующей правдоподобием ради эффектности.
«Остаться в живых» все эти шесть лет стоял особняком, потому что, в противовес многочисленным телевизионным драмам, был вещью совершенно немодной и потому уникальной. В подтверждение своих слов отмечу, что другой амбициозный фантастический проект – сериал Джосса Уэдона «Светлячок» — не продержался в эфире даже года и был закрыт как убыточный.
Дело, кажется, в том, что Абрамс как автор идеи вывел совершенно идеальную формулу для приключенческого кино.
Оставив на месте зрелищность и лица с обложки на главных ролях, он добился зрительской идентификации с героями не точными психологическими деталями, а разветвленной сетью аллюзий и мистификаций, которую люди у телевизора распутывали вместе с героями.
И вот тут бы на волне успеха «Остаться в живых» должны начать появляться аналогичные или еще более смелые и амбициозные проекты, но нет. Телевизионный бум потихоньку дрейфует обратно, в сторону мыльных опер. Примером тому «Безумцы» — заоблачного качества «мыло», соответствующее всем стандартам жанра. Между драмами вроде «Хауза» с «Декстером» и «Безумцами» с какими-нибудь «Косяками» мне лично куда ближе первые. Я и «Остаться в живых», по чести сказать, не слишком восхищался, но сейчас, когда все кончилось, среди безупречного психологизма почему-то очень не хватает всей этой бестолковой беготни по заполненному чудовищами и тайнами райскому острову. И, судя по обсуждаемости, не хватает всего этого не только мне, а преемников не видно –
никто не хочет рисковать, когда можно сделать очередную редакцию «Доктора Хауза» за куда меньшие деньги.
Впрочем коллега из отдела спорта вчера уверенно сказал, что ответы на все вопросы обязательно найдутся в седьмом сезоне. Увидев мое удивление, он пояснил: «Сейчас они годик переждут, а потом снимут седьмой – спортивное чутье. Деваться им все равно некуда».
