Цивилизация
Наконец-то состоялся показ единственной российской ленты в конкурсной программе ММКФ — «Воробья» Юрия Шиллера. В деревне обитает табун лошадей, в один прекрасный день сказочным образом появившийся в селе. Этот табун директор совхоза решил продать на убой, чтобы расплатиться с кредитом. Жители села неуверенно возмущаются, но решительные меры готов принять лишь мальчик Митя, по прозвищу Воробей. Юрий Шиллер — известный документалист, и надо понимать, что «Воробей» находится где-то на стыке игрового и документального кино. Это ни в коем случае не мокьюментари, просто в съемках участвовало немало деревенских жителей, и не было четко прописанных сценарных реплик: режиссер часто просил актеров высказаться о чем-то в кадре или обрисовывал ситуацию и предлагал среагировать.
Получился портрет села, причем весьма необычный с точки зрения российского артхауса, привыкшего превращать всех обитателей замкадья в страдающих от безысходности кровожадных алкашей.
В «Воробье» не произносится ни единого матерного слова, никто не напивается до потери пульса, зато все рады поговорить о душе (а Митя так и вовсе может поддержать разговор про адронный коллайдер). Деревенские счастливы жить своей, пусть и бедной, но устоявшейся жизнью, которой все эти новомодные капиталистические штучки вроде кредитов только мешают.
Братья Джордж и Майк Кучары – стилеобразующие персонажи для одной из веток американского независимого кино – стали героями довольно невзрачной документалки «Это сделали Кучары». О снимавших трехкопеечные фантастику, хорроры и еще бог знает что братьях режиссер Дженнифер Крут рассказывает в формате телеканала «Культура» (простите, «Россия К») или в лучшем случае ВВС. В то же время, чтобы оценить градус безумия и творческой свободы кумиров канадского гения Гая Мэддина, достаточно заглянуть в глаза самих Джорджа и Майка, когда они в порядке очереди ведут рассказ от первого лица. Мэддин, кстати, появляется в качестве одной из говорящих голов, а ведь куда лучше было бы, если б он сам стал режиссером этого фильма: вряд ли кто-то в современном кино понимает про Кучаров больше, чем виннипегский мастер шизофренического хепенинга, наиболее бережно сохранивший творческие принципы братьев.
«Я пришел французский слушать, а не вас», — манерный юноша отмахивался от пришедшей занять свое место согласно билету дамы на фильме «Социализм» Жан-Люка Годара.
Столпотворение тут случилось не хуже, чем на «Аде Анри-Жоржа Клузо». Тем любопытней оказался эксперимент, дистанционно поставленный великим французом. Немного найдется фильмов, настолько ненавидящих своего зрителя: кадры сменяются в произвольном порядке, диалоги складываются в буриме и шарады, причем рифмы остаются где-то на границе, а то и за кадром. Мальчик в красной майке с надписью «СССР» дирижирует палкой и грозит кому-то по ту сторону экрана. Две женщины говорят об Александре Марининой. По ступеням знаменитой одесской лестницы идет экскурсия, которую голос за кадром атрибутирует как «ерунду какую-то». Одна из самых ярких реплик: «Если будете смеяться над Бальзаком, я вас вообще убью». Один час сорок минут картины формально структурированы отбивками – белыми буквами на черном фоне: «Вещи», «Куда идешь, Европа» и «Гуманитарные науки». Объясняют они про Годара и его фильм не сильно больше, чем вся остальная использованная для съемок пленка, но всё вместе вопросов почти не оставляет.
Отношения режиссера с родным материком хочется оставить в стороне: в данном случае его политические и философские максимы не так интересны, как способ их произнесения.
Именно способ, а не интонация, которая до последнего остается безразлично-желчной. Годар выводит своеобразное киноэсперанто, универсальный язык всех европейских кинематографий, а потом начинает гадать на нем – выбирает случайные слова и цитаты и встраивает их в общую картину. Пока режиссерская мысль резвилась на экране, юноша, хотевший «слушать французский», куда-то подевался.
Конкурсная «Дорогая Элис» с Дэнни Гловером оказалась миниатюрным вариантом «Вавилона» Иньярриту, без размаха, с одной звездой и о сочувствии — главным образом, к африканским народам, проживающим в Швеции. Автор фильма – лауреат ММКФ 2005 года, получивший гран-при за фильм «О Саре», Отман Карим.
Ну и на закате показали «Брестскую крепость».
К фильму зрителей готовили весь день: в фойе «Октября» играли «Бухенвальдский набат» и «Катюшу», а в программе показывали «Иди и смотри». Вечерняя премьера тем не менее внушала понятные опасения. Некоторое время назад «Парк культуры» по случаю выхода в прокат «Предстояния» сетовал на кризис отечественного военного кино, и фильм Александра Котта, по техническим причинам сместивший в прокатных планах «Утомленных солнцем 3: Цитадель», грозил стать еще одним тому подтверждением. К счастью, обошлось.
«Брестская крепость» не прорыв и не провал, а просто, что называется, крепкое военное кино.
Вполне адреналиновые боевые сцены с пляшущей камерой, с одной стороны; длинные планы и ракурсы, взятые с оглядкой на советскую классику – с другой. Если бы не кровавые муляжи оторванных конечностей, будто перекочевавшие с площадки «Предстояния», и еще лишние минут двадцать ненужных красивостей, было бы еще лучше. Проблема лишь в том, что фильмов такого уровня те же китайцы снимают по пять в год. Кстати, режиссер «Телохранителей и убийц» Тэдди Чэнь приехал на премьеру «Брестской крепости», высидел все два часа и вежливо сказал, что картина ему понравилась.
