Цивилизация
Принужденный восставшими баронами король Иоанн Безземельный (Пол Джаматти) подписывает Великую хартию вольностей только для того, чтобы тут же нанять датских головорезов во главе с гигантом Тиберием (Владимир Кулич) и покарать тех, кто пошел против дарованной ему Богом абсолютной власти. На защиту дарованных документом прав и свобод встают барон Олбани (Брайан Кокс) и рыцарь-тамплиер Маршалл (Джеймс Пьюрфой). Собрав отряд из семи британских головорезов, они занимают стратегически важный замок Рочестер, чтобы не пропустить армию короля к Лондону.
Зачитав в прологе краткую справку о предыстории появления Великой хартии вольностей, зрителю сообщают, что после описанного в хрониках подписания случилось нечто, о чем история умалчивает.
Заявление лукавое: попытка реванша с привлечением наемной армии, которую предпринял Иоанн, в учебниках описана, равно как и показанная в фильме осада Рочестера. Разница же в деталях связана не столько с переосмыслением исторического момента, сколько с поиском подходящей кинематографической формы.
С одной стороны, это «Семь самураев», но в Англии XIII века: пятерка профессионалов войны, бандит и восторженный юноша защищают небольшой населенный пункт от превосходящих числом сил противника. С другой — упражнение в таком же популярном в Азии жанре «героической мясорубки»: топоры с хрустом перерубают кости, зияют раны, клюквенный сок орошает объектив.
Перенести актуальную эстетику фильмов про войну как хаос, беготню и неразличимые в дыму, крови и грязи лица в Средние века — ход довольно очевидный: грязи, крови и неразличимости лиц там явно было вдоволь.
Фильм легко упрекнуть в отсутствии драматургической изобретательности: большую часть времени это рутинное ожидание очередной попытки преодолеть стены и не менее рутинная рубка при защите этих стен. Но именно за это можно и похвалить: средневековая осада вряд ли отличалась особым разнообразием сюжетов или красочностью, так что в плане достоверности отсутствие движения только в плюс.
Увы, авторский коллектив во главе с режиссером Джонатаном Инглишем не удерживается в рамках обусловленного, помимо прочего, бюджетом гиперреализма и позволяет себе ряд художественных вольностей. Так, Пол Джаматти превращает роль самого непопулярного короля Англии в бенефис комической истеричности, а в изображении любовной линии здесь достигаются вершины вдохновенной пошлости. Стоит появиться в замке молчаливому тамплиеру, как молодая жена (Кейт Мара) старого хозяина (Дерек Джейкоби), не теряя времени, приступает к собственной осаде. До поры рыцарь-церковник держится, уделяя все свое внимание полировке двуручного меча и полностью игнорируя прикосновения и недвусмысленные намеки прекрасной, невзирая на тяготы осадного положения, юной особы.
Однако в кульминации режиссер не удерживается от соблазна ударно зарифмовать боевую линию с любовной: стены цитаделей — Рочестера и Маршалла — сдаются врагу одномоментно.
Не допусти авторы подобного баловства, «Железный рыцарь» был бы образчиком независимого кино про войну как неприятную работу, но попытка скрепить убедительно снятые сцены производственного человекоубийства голливудскими драматургическими стандартами неожиданно превращает его из сюжетного сиквела к «Робин Гуду» Ридли Скотта в своеобразный парафраз монтипайтоновского «Священного Грааля», что, кажется, в планы Инглиша не входило.
