Цивилизация
«Певцы, отмеченные Богом, обязаны трудиться до тех пор, пока звучит их голос...» — написал Муслим Магомаев в книге воспоминаний «Любовь моя — мелодия», заканчивая рассказ о совместной работе с молдавской оперной певицей Марией Биешу.
Магомаев познакомился с Биешу в самом начале карьеры певицы, на гастролях в Кишиневе, и, как он сам признавался,
«понял, что лучшей Тоски у меня не будет».
Он помог ей получить приглашение на концерт в Баку, а затем старался петь «Тоску» именно с ней — во всех театрах, в которые его приглашали.
Для Марии Биешу партия Тоски была знаковой: главная роль в опере Пуччини стала для вчерашней студентки Кишиневской консерватории дебютом в местном театре оперы и балета весной 1962 года. Да и затем творчество итальянского композитора не было ею забыто, более того — помогло окончательно утвердиться на международной сцене, когда Биешу уже после стажировки в миланском театре «Ла Скала» и успешного выступления на 3-м конкурсе Чайковского побеждает в Токио на 1-м Международном конкурсе памяти Миуры Тамаки, получив там сразу и первую премию, и «Золотой кубок», и титул «Лучшая Чио-Чио-сан мира».
К концу 60-х Мария Биешу стала оперной певицей мирового класса. Её приглашали к себе Большой и Мариинский театр, она гастролировала по всему СССР и пела в европейских театрах, совершала концертные турне по городам Японии, Австралии, Кубы, Израиля, Бразилии. Контракт певицы с нью-йоркской «Метрополитен-опера», по распространенной версии, не был подписан только из-за позиции тогдашнего министра культуры Екатерины Фурцевой. Сама Биешу эту трактовку тогдашних событий если и не опровергала, то значительно смягчала. «Если бы я решилась тогда на это (контракт с «Метрополитен-опера». — «RusTopNews.Ru») — никакая Фурцева бы меня не остановила», — говорила она в одном из интервью.
И, кстати, выступление Биешу на американской сцене тоже стало знаковым: сразу после него в США был приглашен Большой театр. «Ты заново открыла путь советскому оперному вокальному искусству на мировую сцену», — по воспоминаниям певицы, так отреагировала на эти события Фурцева.
Так что отказалась от заграницы Биешу сама. По её словам, оказавшись перед выбором — Нью-Йорк или Кишинев, она выбрала Кишинев.
Впрочем, она предпочла столицу родной Молдавии и другим заманчивым предложениям, так и не переехав ни в Москву, ни в Ленинград, и всю карьеру пела в том же театре, в котором началась её оперная жизнь.
В Национальной опере Молдовы певица — к тому времени народная артистка СССР, Герой Социалистического Труда и лауреат Государственной премии СССР — в начале 1990-х организовала фестиваль «Мария Биешу представляет», который проводила вплоть до последнего времени. И продолжала выступать: за почти полувековую карьеру в её творческий репертуар вошло около тридцати сопрановых партий — как из классических опер, так и из произведений современных композиторов.
При этом счастливой — по крайней мере в профессиональном плане — ее последние годы не назовешь. Два года назад в интервью изданию OperaNews.Ru она с горечью говорила и о кризисе, который переживает ее родной театр в связи с практикой изготовления спектаклей «товарного вида, предназначенных для зарубежных гастролей», и о кризисе жанра как такового. «Мне стало не интересно в оперном театре, — говорила Биешу, —
Оперное дело во всем мире переживает сегодня тяжелейший кризис — исключением, может быть, являются либо самые крупные театры с крепкими классическими традициями или театры, во главе которых стоят очень мощные творческие фигуры, такие, например, как Валерий Гергиев».
В Национальной опере Молдовы таких фигур Биешу рядом с собой не видела, зато прекрасно видела, как почтенный жанр оперы жестко поляризуется, разделяясь на искусство для немногих и псевдооперу для масс. А имена некогда любимых и всенародно почитаемых оперных артистов забываются, оставаясь в памяти считанных тысяч верных этому искусству поклонников. Но можно утверждать, что по крайней мере в ее отношении эта печальная закономерность не имеет силы.
