Цивилизация
Антикварные салоны в Москве проходят дважды в год на протяжении последних 17 лет, что не могло не привести к возникновению определенных структурных шаблонов и к повторяемости выставочных сценариев. Как правило, один салон отличается от другого деталями и вариациями некоммерческих проектов, а не свойствами общего «валового продукта». Состав участников тоже обычно не претерпевает существенных изменений: ядро из галерей-завсегдатаев остается прежним. Нынешней весной в списках фигурируют 250 участников, в подавляющем большинстве из Москвы и Петербурга, хотя представлены и российские регионы. Иностранцев крайне мало, что также является характерным признаком мероприятия. Несмотря на многолетние разговоры о желательности интеграции нашего антикварного бизнеса в международный рынок, процесс идет весьма туго и существенных прорывов в ближайшей перспективе вроде бы не сулит.
Кстати, тот самый международный рынок искусства в минувшем году просел на 7%, о чем было сообщено на пресс-конференции салона.
Но точные данные по России отсутствуют, поэтому остается лишь догадываться, имел ли место спад продаж и здесь, или же рынок российский существует в каком-то автономном режиме. Судить об этом по виду стендов в ЦДХ довольно затруднительно. Можно отметить, что открытие салона проходило в будничной атмосфере, мало напоминавшей и о докризисном предвкушении значительных прибылей, и о кризисном, трех-четырехлетней давности, деланном бодряке при общей внутренней мрачности. Похоже, сейчас антиквары ничем особо не напуганы, но и оптимизма не излучают. Ситуация выглядит рабочей, ни к каким сильным эмоциям не располагающей.
По обыкновению, участники салона делятся на тех, кто склонен поторговать антиквариатом из разных сегментов рынка (таких большинство), и тех, кто заботится еще и об имиджевой составляющей. Последние чаще всего обращаются к формату тематической выставки, дабы подчеркнуть свою специализацию и произвести впечатление осмысленной галерейной стратегии.
На этот раз устроители насчитали 15 тематических стендов, представляющих либо одного-единственного автора, либо конкретную линию в искусстве, либо некий исторический феномен.
К примеру, галерея «Элизиум» предлагает публике полюбоваться эскизами костюмов и сценографии от нескольких художников, в разное время работавших для Большого театра – среди них работы Федора Федоровского, Анатолия Арапова, Валентины Ходасевич, Михаила Бобышова.
А галерея «Депо часов» у себя на стенде выстроила своеобразный аттракцион старинной механики, обнародовав коллекцию французских индустриальных часов – весьма занимательных объектов в виде кораблей, пушек, мельниц, паровозов и дирижаблей. Особое внимание обращает на себя выставка «Карл Булла – фотограф Военного и Морского ведомств императорской России», сформированная галереей «Запад-Восток». Тут дело не только в ретроспективной привлекательности дореволюционных хроник, но еще и в самой ставке галеристов на фотографию: светопись как отдельное культурное явление пока крайне редко заявляется на отечественном антикварном рынке.
Упомянутую выставку можно счесть приуроченной к 400-летию дома Романовых – и этому же юбилею посвящен специальный проект салона под названием «Обед в высочайшем присутствии. Выставка художественных меню 1870-х–1910-х годов из коллекции Сергея Устинова».
Коллекция действительно необычная и чрезвычайно убедительная: она демонстрирует некогда популярный, а впоследствии почти забытый жанр прикладной графики.
В дореволюционной России было принято по случаю торжественных обедов или приемов издавать оригинальные меню, впечатлявшие не только изысканностью перечисляемых блюд, но и способами художественного оформления. В этом жанре работали даже классики русского искусства вроде Василия Поленова, Виктора Васнецова и Ивана Билибина. Многие публичные события, будь то пасхальный завтрак, даваемый московским купечеством в честь государя Николая Александровича, или банкет по поводу открытия памятника победы в русско-турецкой войне, требовали именно такого полиграфического формата. Собранные вместе, образчики тогдашних меню представляют весьма любопытное зрелище. В очередной раз осознаешь, что прикоснуться к живой истории иной раз можно самым неожиданным образом.
