Цивилизация
Нередко бывает, что соседство двух и более выставок, практически случайно оказавшихся рядом, обставлено объединяющей риторикой по поводу того, сколь символична именно такая конфигурация. Испытание зрительским восприятием для подобных искусственных альянсов обычно оказывается губительным. Но на этот раз конферанс имеет под собой основания, хотя «Кунсткамера» и «Черный котел» – проекты весьма не похожие между собой.
Первый сделан ветераном чешского кинематографа, знаменитым деятелем местной арт-сцены Яном Шванкмайером, второй – тандемом относительно молодых шведских авторов Натали Юрберг и Ханса Берга.
И даже то обстоятельство, что в обеих выставках заметную роль играет фантасмагорическая анимация, еще не является решающим фактором для оправдания соседства. Перекличка происходит на более тонком уровне. Как заметила куратор Юлия Аксенова, оба проекта основаны не на принципе морали, а на принципе авторской увлеченности. Иначе говоря, одержимость той или иной темой побеждает прочие резоны.
Для Шванкмайера подобный подход характерен еще с начала 1970-х, когда он активно включился в деятельность полуподпольной Чешской Сюрреалистической Коммуны. Согласно собственным заветам (со временем они оформились в «Десять заповедей Яна Шванкмайера»),
художник не держался узкой специализации, дрейфуя между кино- и театральной режиссурой, поэзией, изобразительным искусством.
Отдельные его короткометражки демонстрируются на выставке, но вообще-то «Кунсткамера» посвящена синтезу разных жанров и занятий. Тут и «скульптура жеста», переводящая тактильные ощущения в поэтические, и коллажи из серии «Энциклопедия альтернативной вселенной», и сюрреалистические ассамбляжи, иронически обыгрывающие средневековые и ренессансные представления о чудесах.
Кстати, насчет понятия «кунсткамера» необходимо сделать одно уведомление: то, что предлагается публике в здании на Университетской набережной в Петербурге – это уже извод начала XVIII века, более поздняя и наукообразная версия прежнего формата. Хотя кунсткамеры при дворах европейских монархов тоже играли роль наглядных энциклопедий, однако акцент обычно делался не на привычную нам систематизацию явлений природы или рукотворных объектов, а на метафорические, иногда даже сверхъестественные связи между ними. Чучело крокодила могло соседствовать с диковинной расцветки кораллом, древний фолиант – с носорожьим рогом, китайская ваза – с тевтонским мечом, но никогда такие коллекции не строились хаотично: в них обязательно присутствовал тайный порядок, подразумевавший моделирование вселенной с ее чудесами и загадками. Возможно, кто-то из читателей помнит гастрольную выставку «Кунсткамеры Габсбургов», прошедшую в 2005 году в Музеях Кремля: тот феномен был предъявлен там со всей возможной осмысленностью.
В случае с «кунсткамерой» Яна Шванкмайера прообраз угадывается без труда:
художник явно вдохновлялся легендарной коллекцией императора Священной Римской империи Рудольфа II – властителя чрезвычайно эксцентричного, превратившего Прагу в европейский центр искусства, оккультизма, астрологии и алхимии.
Многие современники были уверены в психическом нездоровье Рудольфа, и его политическая карьера завершилась вынужденным отречением от трона, однако в истории он остался символом прихотливого меценатства, нацеленного на изучение эзотерической природы всего сущего. Достаточно вспомнить, что именно под его покровительством расцвел талант живописца Джузеппе Арчимбольдо, которого называют предтечей сюрреализма.
У нынешнего экспонента связь с сюрреализмом уже наследственная, зато ярко выраженная.
Конструируя свои объекты из минералов, сухих растений, перьев, скелетных фрагментов животных и прочих «магических» материалов, Шванкмайер апеллирует не столько к суевериям, сколько к безднам подсознательного, где всегда найдется отклик причудливой эклектике, например композиции под названием «Испражняющаяся шестиглавая курица, пострадавшая от насекомых-вредителей». Другими словами, свой «кабинет редкостей» художник формировал ради безоглядной игры, результаты которой во многом непредсказуемы и для него самого. Процитируем упомянутые выше «Десять заповедей», где, в частности, говорится:
«Полностью отдайся своим навязчивым идеям. Все равно у тебя нет ничего лучшего. Одержимости – это реликты детства, а самые ценные сокровища кроются именно в глубинах детства».
Нынешние соседи Шванкмайера по «Гаражу», Натали Юрберг с Хансом Бергом никаких деклараций и манифестов вроде бы не публиковали, но по факту и у них без одержимости не обходится. Правда, чех слегка отодвинул свои кинематографические работы на периферию проекта,
а шведский дуэт впрямую базируется на пластилиновой анимации, которая синхронно демонстрируется на шести экранах.
И все же определенное родство между двумя выставками обнаруживается невооруженным глазом. Взять хотя бы общую тягу всех авторов к брутальности, которая у них выполняет функцию «спускового крючка» для вовлечения зрителя в мир подсознательных образов.
Шванкмайер «клонирует» небывалые сущности, а Юрберг и Берг разыгрывают порой кровожадные сцены вроде охоты на моржа с последующим его потрошением – и все это с целью зацепить внимание, перевести внутреннее содрогание в подобие транса.
Надо заметить, что гипнотический момент у шведов более всего выражен в круговой видеоинсталляции «Черный котел», где «чернушные» или сатирические сюжеты уступают место динамичной пластилиновой абстракции. В стремлении временно отключить у публики участки мозга, отвечающие за рацио, или же заставить эти участки работать несвойственным образом и состоит, пожалуй, общность двух представленных творческих установок.
