Цивилизация
На днях вышла кулинарная книга гастрономического обозревателя и телеведущей Елены Чекаловой и психолога Юлии Рублевой «Первый год замужем», где авторы дают советы «молодым хозяйкам» — как приготовить что-нибудь быстрое, но непременно изысканное всего за каких-то пару часов. Как добыть свежих и качественных продуктов, подружиться со свекровью и вообще — проложить через желудок путь к сердцу уже заполученного мужа (и ежедневно по этому пути проходить). Книга рекламируется бодрым заявлением о том, что все девушки «нуждаются в надежных советах, когда речь заходит об устройстве нового дома, новой семьи вдали от устоявшегося родительского быта. Иначе говоря, все они нуждаются в «домострое» в хорошем смысле этого слова — своде правил и установлений... ну хорошо, советов и маленьких хитростей, которые позволят сделать первый год замужем чудесным — и повторимым».
В сети отреагировали незамедлительно: какой еще домострой, вежливо интересуются блогеры, вы вообще помните, какой век на дворе? Почему современная девушка должна притворяться степфордской женой?
И вообще, если такое название уместно, то где поваренная книга «Первый год женат. Как разделать курицу, чтобы жена не ушла к другому»?
К тому же в книге патерналистски обращаются к читательнице на «ты»: «Этот рецепт тебе очень пригодится. Он из заветной тетрадки моей мамы. В советские времена женщинам на кухне приходилось тяжелее нашего, у них не было современных кухонных приспособлений, но пироги на столе всегда были, и замечательные. Многие из тех рецептов не устарели до сих пор». И то, что должно было работать на доверительную интонацию, сработало на общее читательское раздражение — даже в девичьем глянце такое панибратство выглядит уже не слишком уместно.
Почему такой способ презентации — сексизм и что это вообще на самом деле такое, рассказывает психолог-консультант, гештальт-терапевт Адриана Имж.
Возможно, рецепты в книге хорошие. Наверное, они даже нужны кому-нибудь — ну вот в Саратове, например, живет девочка лет двадцати, вышла замуж, взяли они с мужем ипотеку, у них маленький ребенок. И она встает так в семь утра, бежит на молочную кухню, потом пишет курсовую по химии и обрабатывает анкеты для какого-нибудь банка, где подрабатывает, и между делом думает: «А вот придет муж с работы из салона связи, чем бы накормить?» — и тут, опаньки, вот оно спасение, баранина с чесноком. Всего четыре часа. Или там яблочный штрудель. Ок. Допустим.
Муж у меня, прочитав такие рецепты, обожает, правда, цитировать: «И только я хотел выпить чашечку кофе в кресле-качалке у камина, как понял, что у меня нет ни кресла-качалки, ни камина», но это мелочи.
Но ведь реально, реально же люди не понимали, что оформлять книгу так — это сексизм. И даже когда им туда ткнули — не поняли. Никто не понял: ни авторы, ни издатели, ни рекламщики, ни дизайнер, ни портал, рекламирующий книгу, — потрясающий уровень неинформированности. Потрясающий уровень неграмотности. А ведь выпускать такую книгу («Первый год замужем — счастье есть и любить!») — это то же самое, что выпускать книгу «Рецепты для ниггеров». И рецепты ни при чем.
Ведь что такое сексизм? Сексизм — это сцепливание с полом вещей, которые не имеют к нему отношения.
Например, я ищу на онлайн-ресурсе человека, который сделает уборку. Откликаются девять студентов и студентка. Если я выбираю девочку, потому что «они старательные и чистоплотные», хотя, казалось бы, вот она я — сижу и не хочу убираться, — это сексизм.
От себя скажу, что согласиться на мальчика мне в таких ситуациях сложно, и приходится самой с собой вести беседу «выбирай по отзывам, а не по полу».
То есть каждый раз, когда пол упоминается там, где он не имеет значения или можно обойтись без него, — это сексизм.
Если не приводится статистика, то высказывание «Женщины — аккуратнее, медлительнее, осторожнее, интереснее» — сексизм. «Женщины, выходя замуж, должны уметь (или учиться) чему-то» — сексизм.
Почему сексизм — это плохо?
Потому что внутриполовые различия больше межполовых. То есть можно найти мужчину и женщину, более похожих друг на друга, нежели две женщины.
Например, у меня с моим отцом больше общего, чем с моей мамой. И это нормально. И это не значит, что я мужчина. Деля же людей на два типа и приписывая им какие-то желания, слабости и возможности, мы неизменно ограничиваем детей в развитии, форматируя их под социальный стандарт.
Еще пример, личный: моя дочь Сандра в Израиле практически не носит юбки и платья, ходит в шортах и джинсах. Здесь это нормально. Ни одного вопроса.
Ни одного сомнения в ее поле, ориентации, будущем. В Москве ее постоянно спрашивали, почему она не в юбке, она же девочка. Девочки должны любить юбки. А если она не любит — значит, она — мальчик. Значит, с ней что-то не так. Это не шутка, я действительно слышала это несколько раз.
Когда мы гуляли в костюме Звездного Лорда по Аликанте на карнавале — не было вопроса. В Москве на елке девочка в маске Бэтмена, пусть даже и в юбке (а она была в юбке), вызвала вопросы более десяти мам. «Почему у девочки такой мрачный костюм?», «Ты что, мальчик, почему Бэтмен?». И так далее.
Однако на самом деле ношение юбки не имеет отношения к полу ребенка. Многие мальчики, глядя на римских легионеров, греческих философов и шотландских воинов, хотят такие костюмы, и это не означает, что они хотят сменить пол. Многие маленькие мальчики на площадках просят у девочек покатать коляску или куклу поиграть, потому что им не покупают этих игрушек.
С возрастом это меняется, потому что сегрегация все усиливается и социальное давление растет.
И от мальчика лет шести требуется недюжинная сила духа, чтобы попросить маму купить себе игрушечную кухню или фиолетовый велосипед. А от девочки — чтобы не носить платья или играть в танки, ведь тогда ее запросто выключат и из девочковых игр, и из мальчиковых.
Затем это влияет на выбор карьеры и выбор семейного сценария.
