Пермские интернаты стерилизуют своих пациентов

В Пермском крае прокуратура начала проверку психоневрологических домов-интернатов (ПНИ). Ее следствием может стать уголовное дело. Как выяснили правозащитники, пациенткам с неврологическими заболеваниями пермские медики принудительно делали аборты, а затем стерилизовали. Такие данные впервые обнародовала уполномоченный по правам человека в Пермском крае Татьяна Марголина. Она сообщила журналистам, что ее сотрудники еще в 2006–2007 годах проверяли шесть из 15 ПНИ Пермского края: Александровский, Кизеловский, Нытвенский, Пальниковский, Озерский и Лысьвенский. Поводом послужило 50 жалоб от постоянных постояльцев интернатов (люди, которые на всю жизнь переданы на государственное обеспечение).

В одном из интернатов в ходе проверки выяснилось, что 14 недееспособных женщин 1970–1980 годов рождения были принудительно стерилизованы.

«По нашему законодательству это может быть сделано только по решению суда. На практике это происходит по решению директора интерната», — возмутилась Марголина. Объясняя омбудсмену причины незаконной операции, сотрудники интернатов ответили: «Чтобы психов не рожали». Как сообщает прокуратура, пока точно установлены только три случая принудительной стерилизации в Озерском интернате. Перед операцией у всех пострадавших женщин с диагнозом «олигофрения» прервали беременность на 20–22 неделях. А в медицинских картах еще 11 пациенток заведения нашли записи, в которых говорится, что они также были лишены репродуктивной функции посредством хирургического вмешательства.

В докладе Марголина отмечает, что по законодательству медики могут проводить стерилизацию только по письменному заявлению гражданина не моложе 35 лет или имеющего не менее двоих детей. Независимо от этих факторов операцию можно проводить только при определенных медицинских показаниях и письменном согласии гражданина. Стерилизацию недееспособных лиц можно проводить без их согласия, но при этом необходимость такой процедуры должна установить комиссия из трех врачей: акушера-гинеколога, врача той специальности, к области которой относится заболевание пациента, и руководителя учреждения или отделения.

Затем их диагноз должен подтвердить суд. Все операции, сделанные во внесудебном порядке, квалифицируются по ст. 111 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью).

Кроме того, интернат Озерский, выяснила проверка уполномоченного, равно как и интернаты Кизеловский и Нытвенский, не имеют лицензий на медицинскую деятельность. Как пояснено в докладе, в таких обстоятельствах пациентов, которые нуждались в квалифицированной медицинской помощи, интернаты должны были направлять в муниципальные или государственные больницы. Но большинство больных профессиональных медиков так и не дождались.

Так, проверка выяснила, что постояльцы заведений погибают от язвы желудка, пневмонии и менингита.

Персонал Нытвенского ПНИ на вопрос, почему не вызвали погибшему больному «скорую помощь», ответил, что те «все равно не приедут». Но, несмотря на заявления аппарата уполномоченного по правам человека, в отношении сотрудников заведения прокуратура Пермского края отказалась заводить уголовное дело.

Вместо необходимой медицинской помощи администрация интернатов нередко отправляет пациентов в психиатрические стационары, где им в качестве наказания назначают психотропные препараты. Когда же пациенту с обостренным заболеванием действительно становятся необходимы подобные лекарства, администрация покупает их на средства своего постояльца.

Руководитель фонда «Право ребенка» Борис Альтшулер в разговоре с «Газетой.Ru» сказал, что пациенты ПНИ «похоронены заживо».

Часто в подобные заведения люди попадают сразу после детских домов-интернатов по достижении 18-летнего возраста и живут в ПНИ «до конца своих дней как исключенные из жизни люди».

В интернатах для взрослых, как отметил председатель российской ассоциации «Даун-синдром» Сергей Колосков, живут в основном выходцы из неблагополучных семей. Из-за того, что в России отменена система патроната над такими семьями, ребенок чаще всего от родителей-алкоголиков попадает в изолированную систему интерната. Когда начинается переходный возраст или проблемы со здоровьем, ребенка отправляют в детский ПНИ, а затем в интернат для взрослых. Альтшулер, в свою очередь, отметил, что «диагнозы умственной отсталости детям шьют пачками».

Часто, по словам Колоскова, люди содержатся в подобных заведениях «якобы добровольно, хотя на самом деле их заставили или подделали подпись».

Часть постояльцев ПНИ признаны судом недееспособными, но нередко «с нарушением законодательства». «Чаще всего это выражается в том, что их просто не вызывают в суд, и судья даже не видит, что это просто социально неадаптированные люди, — объяснил эксперт. — Недееспособных постояльцев легче контролировать и навязывать им свою волю». Тех же, кто формально остался дееспособным, из интерната часто не выпускают даже в магазин за продуктами. В ПНИ у женщин забирают детей и заставляют их делать аборты, «потому что с детьми жить в интернатах им все равно не разрешат». «Рискну предположить, что даже стерилизацию делают не только в пермских ПНИ, просто там эта история всплыла на поверхность», — отметил Колосков.

Когда закончится проверка ПНИ в Пермском крае, которую взял под личный контроль прокурор области, пока неизвестно. СКП по Пермскому краю также подключился к расследованию и будет решать вопрос о возбуждении уголовного дела по всем перечисленным фактам нарушения. Но эксперты едины в своих оценках. «Дело не только в стерилизации. Этот случай — индикатор того, как обращаются с людьми в интернатах. Менять нужно всю систему целиком, в том числе и обстоятельства, из-за которых люди попадают в такие заведения», — подчеркнул Колосков.