Московская галерея «С'Арт» то и дело презентует выставки, заставляющие знатоков актуального искусства снисходительно хмыкать. Пионерская эпатажность перестроечных времен сопряжена в них с наивностью концепции, суть которой сводится к тому, что современное искусство – это обычное надувательство, требующее малых вложений, а потому прибыльное. Среди самых выдающихся достижений «С'Арта» достаточно вспомнить выставку детского рисунка с работами вроде «Шоколад «Альпен гольд» против российских детей», посвященную освобождению П. П. Бородина из американской темницы (рисунки изготовила изостудия под руководством педагога-новатора Паука из группы «Коррозия металла»), или презентацию «Эротических галлюцинаций адвоката Беляка» — фотографических и музыкальных. Впрочем, в этой галерее что ни вернисаж, то жемчужина.

На этот раз тут превзошли сами себя, реабилитировавшись заодно в глазах продвинутой художественной общественности. В галерее выставили проект Влада Мамышева – питерского художника-лицедея, «нового академика» и перформансиста. Многоликому Протею русского актуального искусства, побывавшему во время своей арт-карьеры и Верой Холодной, и Гришкой Распутиным, и чуть ли не чертом с рогами, исполнилось во вторник 33 года. Монро встретил свой христов возраст с подобающей эксцентричностью — организовал выставку портретов членов горбачевского политбюро, раскрашенных собственными руками. (Эксцентричность тут заключается не столько в самой идее, а скорее в том, что фигура Вадика для «С'Арта» как-то крупновата, и хотя он тоже явно считает искусство веселым надувательством, но в арт-мире явно котируется выше, чем обычный круг авторов заведения, и чуть ли не поедет представлять Россию на ближайшем венецианском «Биеннале».)

Получилось, впрочем, великолепно – и вернисаж, и выставка, и портреты, и сам именинник. В отличие от многих других своих арт-проектов, когда художник облекался в парик Мэрилин, бороду бен Ладена или кокошник и косу народной русской красавицы, посолидневший и весьма пухленький герой предстал почитателям в обкомовском костюме-тройке. В сочетании с обильно политыми лаком золотыми кудрями и лицом с признаками розового тонального крема этот номенклатурный наряд выглядел особенно порнографично, придавая Мамышеву дополнительное сходство с его работами. Окончательный сюр происходящему придавало то, что Мамышев рассказывал собравшимся вовсе не о своем тернистом творческом пути, а о том, что он – маньяк собственной жены, с которой в 32 года впервые познал женскую ласку. Двухметровая коротко стриженная блондинка с лицом всех членов того самого политбюро сразу присутствовала поблизости и охватывала гостей вернисажа тяжелым взглядом.

Но препарированные портреты затмевали даже эту роковую женщину — Мамышев оказался неподражаемым фоторетушером. Несколькими штрихами он сумел придать лицам последних столпов советского государства потрясающее сходство со старыми шлюхами. Потрепанные жизнью, некогда очень привлекательные – как раз таких, наверное, любили советские руководители, по-прежнему следящие за собой, что проявляется в огромном количестве яркого макияжа, но все-таки потрясающе узнаваемые.

Центр экспозиции – Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе в виде Аллы Борисовны Пугачевой. Нельзя пройти и мимо Николая Ивановича Рыжкова в кожаной мазохистской маске, из-под которой торчат пухлые накрашенные губы.

Остальное, впрочем, не хуже. Лигачев в виде номенклатурной вдовы с черной вуалью – в трауре по Советскому Союзу, как объяснил художник, Слюньков в белом парике а-ля Мэрилин, Юрий Соловьев, изображающий администратора валютной гостиницы – советскую бордель-маман.

Всей этой чудесной вампуке было придумано два объяснения. Первое --0 из пресс-релиза (вообще, пресс-релизы этой галереи – тоже настоящие произведения искусства, но последний – просто шедевр). Итак, накануне путча, под угрозой атаки коллопроктологов, члены политбюро решили замаскироваться под этих самых коллопроктологов, стать политическими трансвеститами, для чего и пригласили режимного живописца Влада Монро в свое логово. Фотографии блестящих результатов его работы долгое время были засекречены, но сейчас их все-таки удалось выставить.

Второе объяснение – фрейдистское. В детстве мама Владика Монро, второй секретарь некоего ленинградского райкома товарищ Монро, играла с сыном в партийное лото, заставляя его угадывать членов политбюро по фотографиям, и так эти люди вошли в душу будущего гения. В начале девяностых, когда мама сдала партбилет, художник с трудом спас портреты от огня, а потом нашел и разрисовал в лучших большевистских традициях – ведь и Керенский, кровный враг и молочный брат большевиков, бежал из Зимнего в женском платье, и Ленин писал инструкции Каменеву и Зиновьеву в случае провала переворота дергать из Питера в дамских костюмах, так что членам Политбюро подобная освященная историей маскировка явно не помешала бы.

Но даже и без пышного словесного обрамления портреты старых шлюх — членов ЦК великолепны. Такой гомоэротическо-ностальгический конструкт кого хошь проймет, хотя бы даже и приверед-венецианцев, привыкших к изображениям Богородицы, сделанным из слоновьего говна, и прочим последним достижениям «мировой художественной мысли».

Земляной Вал, 14, вход с Малого Казенного переулка.