Расходы на национальную оборону в бюджете-2005 увеличены на 28% по сравнению с 2004 годом. Однако военные тщательно скрывают, куда эти деньги пойдут. Само по себе увеличение расходов — неизбежность, считает заведующий лабораторией военной экономики ИЭПП Виталий Цымбал, важно, чтобы они дали эффект, а это возможно только при наличии эффективного контроля и открытости структуры трат. Кроме того, параметры военного бюджета-2005 ведут к срыву сроков важнейшей из военных реформ — реформы комплектования армии.

— Виталий Иванович, как вы оцениваете военную часть бюджета 2005 года?

— Мы в лаборатории военной экономики ожидали от бюджета гораздо больше, чем увидели. Перед этим было постановление правительства, в котором говорилось, что концепция разработки бюджета будет совершенно иной, что будет ориентация на результаты, которые должны быть получены за выделенные деньги. Было бюджетное послание президента, из которого я бы хотел привести два тезиса: «Прозрачная военная экономика — это необходимое условие реформы» и «Гражданский контроль за эффективностью идущих в армии преобразований должен быть обязательным». Что мы видим в бюджете с точки зрения военных расходов? К военным расходам мы относим расходы на национальную оборону и часть расходов на обеспечение безопасности и правоохранительную деятельность, которая направляется на нужды внутренних войск МВД и погранвойск.

Расходы на оборону в долях ВВП составят 2,8%. Этот показатель находится в пределах средней нормы, которой руководствуются большинство государств в мире. С учетом роста враждебных факторов, прежде всего международного терроризма, можно было ожидать и большей величины. На национальную оборону расходы по номиналу увеличились на 28%, с учетом инфляции реальное увеличение составило около 17%.

Но, к сожалению, мы не увидели и не услышали из уст представителей Минобороны, на что пойдут возросшие средства.

Доля средств на оборону во всех расходах федерального бюджета тоже невелика по сравнению с многими государствами мира. На национальную оборону идет чуть более 17%. Если добавить еще расходы на внутренние и погранвойска, то все равно это менее 20%.

Что положительного мы нашли в проекте бюджета? Во-первых, возросли расходы на решение социальных проблем военнослужащих. Предполагается увеличить денежное довольствие военнослужащих. Запускается ипотечная накопительная система. Причем, как можно понять из бюджета, на сумму даже большую, чем необходимо для привлечения в эту систему только выпускников военных училищ. Видимо, принято решение включить в систему тех, кто закончил военные вузы двумя-тремя годами ранее. Предусмотрено строительство служебного жилья, выделение средств на переход на контрактную службу.

Заметно внимание к прикладным исследованиям, причем в этом году оно, на наш взгляд, гипертрофированное. Эта позиция показана отдельно, и, видимо, в ней сосредоточены не только сами исследования, но и опытно-конструкторские разработки. Так это или нет, еще предстоит выяснить. На этом бы я закончил разговор о положительных моментах.

Нет никакой увязки расходов с их содержанием ни в бюджете, ни в сопровождающих его документах, ни в разъяснениях военного руководства. Все годы мы боролись с этой закрытостью. И каждый год было одно и то же: представляется проект бюджета, в котором военные расходы не раскрывались, и потом мы добивались хотя бы частичного его раскрытия. Так вот, в этом году положение стало еще хуже.

Расходы на национальную оборону по целевым статьям и видам расходов закрыты на 43%.

Из них на содержание вооруженных сил — на 34%, на военно-техническое сотрудничество — на 45%, а то, что названо прикладными научными исследованиями, — почти на 100%. А ведь в целевых статьях и видах расходов раскрываются только групповые классификации. Там нет конкретных работ, их содержания, то есть того, что принято относить к военной тайне.

Напомню, что по закону о государственной тайне в бюджете должны быть засекречены только три вида расходов: на разведывательную, контрразведывательную и оперативно-разыскную деятельность.

Все остальное с точки зрения расходов должно быть открыто. К сожалению, это положение не выполняется.

— А на что направлены возросшие расходы?

— Как раз это и закрыто от анализа. Целевые статьи и виды расходов закрыты. И на ваш вопрос ответить затруднительно.

— Предстоящее увеличение расходов мы тоже не сможем контролировать?

— Увеличение расходов все равно предстоит. Никуда мы от этого не денемся, но все дело в том, чтобы они не выродились в неэффективные расходы. Вот в чем сейчас состоит вопрос, и вот почему опасна закрытость. Я позволю себе такой пример. Например, идет эпидемия гриппа, и ясно, что нужно потратить деньги, чтобы ей противостоять. Но можно деньги потратить на экстрасенсов, знахарей и проч., а можно на нормальную эффективную профилактику.

Рост расходов неизбежен, но нельзя прятать его за общей формулировкой «антитеррористическая деятельность». Эффективность этих мер должна рассматривать какая-то парламентская комиссия, независимые эксперты, а не только те, которые все стараются спрятать.

Недостаток бюджета еще и в том, что, как и в прошлые годы, внебюджетные средства в бюджете не высвечиваются, соответственно, выходят из-под контроля. Остаются только лозунги, например, что служебное жилье в основном должно строиться не за счет федерального бюджета, а за счет тех средств, которые военная организация получит от излишков недвижимости, земли и так далее. Но поскольку объем средств нигде не указывается и не контролируется, то строительство служебного жилья может быть сорвано. Точно так же по-прежнему по утилизации вооружений и военной техники записаны расходы, но не указаны доходы. А любая утилизация всегда должна давать доход.

— Как отразилась в бюджете подготовка к реформе комплектования?

— Негативный момент в бюджете-2005, на наш взгляд, заключается в том, что в нем нет средств на подготовку к предстоящему сокращению продолжительности военной службы.

Мы знаем, что президент уже объявил, и в постановлении правительства было записано, что с 2008 года переходить на существенно сокращенный срок службы. Продолжается спор, должно ли сокращение произойти до шести месяцев или до года, но в любом случае количество лиц, призываемых на военную службу, возрастет. К этому надо готовится: готовить учебные воинские части, преподавателей, соответствующую материальную базу. Ничего этого в бюджете нет, а до перехода к сокращенному сроку службы осталось всего пара лет.

— Как идет рассмотрение закона о переходе на сокращенный срок службы?

— В настоящее время готовится переход к сокращению службы по призыву. Есть разработки законопроектов, но вопрос пока не решен. Если он не будет рассмотрен и принят, то финансирование будет идти в соответствии с ранее принятой федеральной целевой программой. Это значит, что переход на контракт будет сравнительно медленным.

Более того, появился риск, как я уже сказал, что недоукомплектуют, потому что начало отставать денежное довольствие от средней зарплаты по стране.

— В этом году должен начаться переход солдат и сержантов на контракт. Как эту программу вы оцениваете с точки зрения бюджета?

— В бюджете заложен недостаточный уровень расходов на контрактников, и будут трудности с их набором. Из того, что открыто, ясно, что финансирование перехода на контракт идет в соответствии с ранее намечавшимися расходами на эти цели. Судя по тому, что растет средний уровень зарплаты, на сегодняшний день этих средств будет недостаточно.

Уровень денежного довольствия контрактника, который заложен в бюджет, ниже того уровня, который был получен на основании социологических исследований.

Для того, чтобы люди в нужном количестве согласились заключить контракт, денежное довольствие должно быть ориентировочно на 20% выше средней зарплаты по стране.

Это подтверждают многократные социологические опросы. Такое повышение денежного довольствия солдатам-контрактникам в бюджет не заложено. В связи с чем ставится под угрозу выполнение федеральной целевой программы по переходу на контрактный способ комплектования. Когда повышают оклады офицерам и генералам, то это сказывается на надбавках, которые рассчитываются, исходя из оклада, так что реальное повышение выше, чем записанное. Но у рядовых контрактников таких надбавок нет.

— То есть фактически программа перехода на контракт замораживается на год?

— Есть риск недобора. Так правильнее говорить.

Беседовал Евгений Натаров