Цивилизация
Вся история мировой торговли неотделима от истории попыток эту торговлю ограничить. Пошлины и квоты, лицензирование импорта, навязывающее отечественной продукции регулирование, субсидии неэффективным производителям — подобное меню предлагалось и предлагается жителям разных стран и эпох. Вообще, мало что повторяется с таким завидным постоянством, как строительство торговых барьеров. Воспроизводится все: мотивы, аргументация, риторика. И самое главное — воспроизводится результат.
Ограничения торговли всегда приводят к чистым общественным потерям.
Отдельные отрасли и производители, защищенные барьерами, оказываются в плюсе за счет всего остального общества, однако в долгосрочном периоде зачастую проигрывают и они.
Американское эмбарго 1807–1809 годов на внешнюю торговлю, введенное президентом Томасом Джефферсоном, пожалуй, самая известная попытка крупной экономики построить автаркический режим. Запрет на торговлю, принятый по политическим мотивам, продержался четырнадцать месяцев. За это время страна потеряла около 5% ВНП (притом что в те времена торговые операции составляли только 13% ВНП). Выросли внутренние цены, огромные ресурсы были затрачены на противостояние контрабанде, значительно пострадала экономика портовых штатов.
Даже одностороннее ослабление торговых барьеров приносит экономике существенную выгоду.
Отмена английских «хлебных законов» в 1842–1846 годах стала первой большой победой идей свободной торговли. Начиная с середины XIX века во всем мире начинается постепенное снижение импортных тарифов, за каждым из которых стоит политическая борьба различных групп интересов.
Новая волна ограничений накатила после Первой мировой войны. Правительство Соединенных Штатов, контролируемое республиканцами, традиционно усилило протекционистские меры. В 1922 году был установлен тариф Фордни-Маккамбера, согласно которому импортные пошлины повышались примерно на две трети. В попытке заставить Соединенные Штаты отменить протекционистские меры европейские и латиноамериканские страны приняли несколько десятков поправок к своим таможенным тарифам.
Следующими крупными граблями для Соединенных Штатов стал принятый вопреки протестам экспертов-экономистов знаменитый Акт о тарифах Смута-Хоули 1930 года, еще более увеличивший внешнеторговые барьеры. Начался настоящий парад-алле протекционистских мер всех крупнейших стран. Мировая экономика, сползавшая в Великую депрессию, получила дополнительный удар именно в тот момент, когда меньше всего могла себе это позволить.
Одним из главных, но недооцененных результатов тарифной «войны на истощение» в 30-х годах прошлого столетия стали незаметные изменения внешнеполитической идеологии.
Торговые, а вместе с ними — неизбежно — интеллектуальные и культурные связи страхуют общество от разрушительных конфликтов.
Еще в XIX веке об этом писал Джон Стюарт Милль: «Торговля первая научила государства по-доброму смотреть на богатство и процветание соседей. Раньше патриот (если только он не достиг такой высокой степени сознания, чтобы считать своим домом весь мир) предпочитал видеть все страны, кроме своей, слабыми, бедными и дурно управляемыми. Теперь же он видит в богатстве и развитии других стран источник богатства и развития своей собственной».
Несомненно, торговый изоляционизм сыграл немалую роль в развязывании катастрофы сороковых годов, добавив политической поддержки агрессивным лидерам.
Дарон Асемоглу и Пьер Яред нашли эмпирическое подтверждение негативной связи между милитаристскими настроениями и объемами торговли. Анализируя военные расходы после 1985 года, авторы обнаружили, что 10-процентный рост военных расходов в стране снижает долю внешней торговли в ВВП примерно на 1,8%. Старая экономическая метафора «пушки или масло» остается актуальной и в современном мире.
Во второй половине XX века мода на протекционизм перенеслась в развивающиеся страны. Зарождающиеся производства, согласно идее импортозамещения, нуждались в защите от иностранных конкурентов. Практика показала, что результатами подобной стратегии, как правило, были: умирающие экспортные отрасли, высокая инфляция, отсутствие стимулов к повышению эффективности в защищенных секторах.
История успеха Южной Кореи, Тайваня и других азиатских экономик, совершивших огромный скачок в 1960–1970-х годах, это история последовательного курса на открытость экономики и снижения внешнеторговых барьеров.
«Великая рецессия» 2008–2009 годов реинкарнировала протекционистские мотивы. На фоне снижающихся темпов роста политические стимулы часто вступают в противоречие с экономической логикой. Полтора века назад казалось, что технологические (в первую очередь транспортные) нововведения, сокращающие издержки торговых операций, делают глобализацию необратимой. Однако XX век, на фоне непрерывно растущих объемов международной торговли, все-таки дал понять, что участие в интеграционных процессах — результат политического выбора.
Попытки экономически оправдать, рационализировать торговые запреты не основаны на фактах, не поддерживаются данными, противоречат опыту десятков стран и эпох. Историческая и экономическая безграмотность обходится чем дальше, тем дороже.
Автор — научный сотрудник ЭФ МГУ, соавтор учебника по институциональной экономике под редакцией А.А. Аузана
