Цивилизация
Формирование нового правительства случилось в Кении, еще неделю назад стоявшей на грани племенной войны и политического кризиса, неожиданно почти для всех. Во вторник в телевизионном обращении к нации президент Мваи Кибаки, с сомнительной победы которого на выборах 27 декабря и начались новогодние беспорядки в стране, огласил перечень из нескольких фамилий, которые составят костяк нового кабинета министров.
Большинство названных в правительстве уже числились — иногда на других должностях. Подавляющее большинство же — верные соратники Кибаки и одновременно заклятые враги оппозиции.
Бывший министр внутренней безопасности Джон Мичуки, которого оппозиция обвиняла в силовом подавлении своих акций, стал министром дорожного хозяйства. Как и Кибаки Мичуки — кикуйю, представитель самого многочисленного и влиятельного народа в стране. Бывший вице-президент Джордж Сайтоти, профессор, стал госминистром по делам регионов. Он — тоже кикуйю. Амос Кимуния, которого оппозиция критиковала за продвижение плана увеличения госрасходов, остался министром финансов. Он — кикуйю из района Киамбу, для кенийцев эта характеристика по значению все равно что «питерский» в России: из Киамбу, что у подножия горы Кения, родом «отец нации» Джомо Кениата.
На западе страны, в городе Кисуму, на берегу озера Виктория, как только телевизоры и радиоприемники прекратили транслировать объявление президента, люди стали собираться в группы и выходить на улицы. Все они — луо, второй по численности и в основном бесправной в политическом смысле этнической группы Кении. В руках у многих были палки и мачете, что после новогодних событий дело обычное. Они собрали покрышки, подожгли их, а рядом построили баррикады. Полиция открыла по луо огонь. По сведениям корреспондента Reuters, один из демонстрантов погиб. Как ни кощунственно это звучит, в сравнении с предыдущими днями один погибший — это ничто. За дни уличной бойни с 27 декабря уже погибли около 500 человек. Среди них несколько десятков детей, заживо сожженных молодыми мобстерами в церкви Троицы, что в городе Элдорет к северу от Кисуму. Те, кто сгорел, — кикуйо. Те, кто жег, — луо и календжин. Первая, вторая и третья национальные группы Кении соответственно. Корреспондент Reuters, который сообщал новость об одном погибшем в Кисуму, догадывается, что это означает: в канун Нового года репортер агентства Гулид Мохаммед попался в том же городе толпе парней с мачете. Как он сам признался, ему повезло тогда, что знает язык луо, потому его просто избили.
Почему луо опять подожгли покрышки, предельно ясно. Дело даже не в том, что в объявленном президентом составе правительства нет ни одного луо. Этого даже не предполагалась. Сам факт объявления показался им насмешкой.
Дело в том, что в полном смысле политической оппозиции президенту Кибаки в Кении нет, есть этническая. Кикуйю и луо были едины всего дважды за все время существования нации: на момент провозглашения независимости и в момент перехода власти от второго президента и диктатора Даниэля Мои к третьему президенту — Мваи Кибаки. В первом случае оба народа свергали англичан, в другом — представителя того же народа календжин, который, как уже известно, лишь третий. Первая история закончилась ссорой кикуйю Джомо Кениаты с луо Одинга Одингой, вторая — ссорой кикуйю Мваи Кибаки с луо Райла Одингой. Второй Одинга первому приходится сыном, а для президента Кибаки он главный конкурент на выборах 27 декабря, оппозиционер, глава Оранжевого демократического движения, квазипартии, в которой луо объединили еще несколько народов, недовольных кикуйю. «Многие избиратели сочли призыв оппозиции к этническому федерализму, или «маджимбо», реальным шансом перераспределить властные ресурсы, которые до этого времени были монополизированы кикуйю», — описывает избирательную кампанию в Кении Вафула Окуму, директор Программы африканской безопасности (Найроби).
Луо считают, что Одинга выборы выиграл. Еще они полагали, что Кибаки не назначит правительство, пока не закончились переговоры с международными посредниками, слетевшимися в Найроби после беспорядков. Только в среду и Кибаки, и Одинга встречались с президентом Ганы и главой Африканского союза Джоном Куфуром, а в пятницу Кибаки предлагал Одинге повидаться лично.
Кое-кто в Найроби предполагал даже, что в Кению срочно высадится кандидат в президенты США Барак Обама, который, так вышло, тоже луо. И вдруг президент огласил состав кабинета.
В этом был далекий стратегический расчет. Местная пресса и эксперты обращают внимание на два аспекта в поступке Кибаки. Он сделал предложение стать вице-президентом одному из соратников Одинги по Оранжевому движению — Калонзо Мусиоке, чем расколол оппозицию не столько политически, сколько опять же этнически. Новый вице-президент из народности камба, четвертой по численности, более родственной кикуйю, чем луо. Во-вторых, президент оставил список назначенцев пока открытым, как будто намекая и другим оппозиционерам на возможность дружбы.
Кибаки ведет себя так всегда: говорит намеками и большими периодами, как герои Пелема Вудхауса, его любимого со времен лондонской учебы писателя. За все время уличных боев президент умудрился ни разу не назвать Одингу по имени.
