Власть всегда наркотически зависела от социологии. Нет-нет, речь не пойдет о том, как социологи формируют мнения своими хитроумно сформулированными вопросами, и как граждане боятся искренне отвечать, и как Левада-центр «работает на Кремль», потому что не может же быть в стране столько сталинистов (лично я не очень понимаю, в чем вопрос: всегда было столько, почему бы не быть и сейчас?). Это все проблема социальной антропологии, а также политической психологии образованного городского класса — проблема неверия в то, что сосед может думать иначе, чем ты, и в то, что таких соседей в сотни раз больше, чем твоих товарищей по столику в хипстерском столичном кафе.

Первый раз феномен такого специфического солипсизма был зафиксирован в октябре 2003 года: как же так, рассуждали сторонники либеральных ценностей, все мои 250 знакомых проголосовали за СПС, почему же партия не прошла в Думу? Да потому, что вся остальная страна не проголосовала за СПС, а 250 знакомых не являются репрезентативной выборкой.

Но речь сегодня о другом: как здесь и сейчас действительно будет использоваться социология?

Сначала эта зависимость власти от результатов социологических опросов, прежде всего количественных, была связана с выборами — потому что они имели значение. Потом, после превращения выборов в рутинную имитацию, — с одобрением деятельности лидеров: это и есть технология управления — если все одобряют, то и я, рядовой россиянин, предпочту одобрять.

Теперь, когда задача самоутверждения решена, встает задача самосохранения, самолегитимации и пролонгации нахождения отдельных групп в Кремле, на Старой площади, на Краснопресненской набережной, в Охотном Ряду, на Лубянке и… ну, в общем, дайте адресную книгу, включая локацию крупнейших госкомпаний, в том числе тех, которые требуют, чтобы их считали частными.

Эта задача двуединая. С одной стороны, подавить/запретить/предписать (два элемента — авторитарные, третий — признак чего похуже, а именно тоталитаризма-light). С другой стороны, в связи с обнаружением открыто выражаемого по разным поводам и разными способами недовольства граждан следует найти технологии как можно более ловкой продажи трудящимся вот этого товара под названием «подавить/запретить/предписать». То есть технологии упаковки его в подарочную бумагу. Чтобы подавление участившихся протестов воспринималось большинством с облегчением и одобрением, а бледная немочь в решении социальных вопросов и хамство в продвижении своих бизнес-интересов либо оценивались как облагодетельствование, либо провоцировали рассуждения «Уж лучше так, а то еще хуже будет» и «Ну, лишь бы не было войны».

Это, собственно, и есть содержание того, что метафорически именуется «предвыборной кампанией», зонтичного бренда и охранной грамоты всех наших «элит». И смысл микрофизики власти срока 2018–2014. А для этого снова нужны социологи, понимаемые на самом деле как маркетологи.

Отсюда и слухи о том, что начальство намерено капиллярно и точечно работать с микрогруппами, используя микротаргетинговые технологии. И открытая информация о том, что Дума заказывает у ВЦИОМ социологические опросы по самым разным темам на 29,4 миллиона рублей, и о том, что, согласно докладу «Трансперенси интернешнл», с января 2011 года по июнь 2017-го московские префектуры и управы заключили 339 контрактов, связанных с социологическими исследованиями, на сумму 1,1 миллиарда рублей. И о том, что ВЦИОМ и ФОМ брошены на интенсивное изучение настроений молодежи, электората будущего. И о том, что на основе таких исследований придуман богатый лозунг «Будущее принадлежит молодым», свежесть которого вызывает сомнения.

Если, как говорят иностранные агенты, «сделать длинную историю короткой», речь идет о том, чтобы проделывать те же самые глупости и мерзости, сопровождаемые прямой и косвенной финансовой нагрузкой на рядовых граждан, но только со ссылкой на общественное мнение. Мол, мы провели исследование, граждане в едином порыве поддерживают то-то и то-то.

Но провластные социологи и политтехнологи работают с мнением большинства. А в современных сложных обществах не меньшее, а то и большее значение имеют мнения меньшинств. Причем не только сексуальных, как кто-то мог бы подумать.

Кроме того, социологов и политтехнологов нанимают не для того, чтобы изучить общественное мнение, а для того, чтобы обмануть его. Чтобы продать глупость, гадость и лоббистский интерес как общезначимое, общероссийское, нравственно оправданное, духовными скрепами и георгиевскими ленточками обвязанное и кадилом окуренное начинание.

<2>То есть это такая социология наоборот — не как изучить, понять и учесть мнение, а как его изменить, как обвести его вокруг перста указующего, как дезориентировать. А потом сослаться на «позицию простых граждан».

Большинство следует за большинством. Большинство предпочитает — всегда и везде — быть в мейнстриме, не выделяться из толпы. Это и психология поддержки лидера, и психология поддержки ненужной войны. Это же и психология погрома, кстати говоря, — все побежали с колунами, и я побежал, а то меня самого этим колуном и огреют. Именно это свойство человеческой натуры, видимо, и будет использоваться при проведении достоверных и подробных социологических исследований в интересах властей.

Одно из которых уже, как следует из открытых источников, проведено. Комитет Думы по госстроительству попросил социологов изучить мнение граждан по поводу закона о лишении гражданства России за террористическую деятельность. Надо ли в принципе говорить, какими были результаты? Они бы еще попросили социологов уточнить (за несколько миллионов рублей налогоплательщиков), сколько, как думает большинство, будет дважды два.

Впрочем, если надо будет убедить большинство в том, что, согласно нравственным канонам тысячелетней истории России, дважды два — пять, а не четыре, как на бездуховном Западе, 67,6% опрошенных скажут, что таки да — пять. Привычные 13% — либералы-западники — будут упорствовать в заблуждениях. Ну а остальные затруднятся с ответом.